Сокровище государя

Дьяк вновь улыбнулся, поистине нравилась ему эта неунывающая дщерь… по виду и манерам, конечно, гулящая, ну да что других-то судить? Тем более такое важное дело сделала. Не каждый решился бы…

– Ты сама-то откуда?

– Из На… Из Ревеля.

– В Ревель пока тоже не советую.

– А-а-а…

– А вот Царевич-Дмитров – в самый раз.

– Что-что? – не поняла Марта.

– Царевич-Дмитров… Ну, бывший Кокенгаузен.

– Ага!

– Сними там апартаменты и спокойно живи, конца войны дожидайся. Денег у тебя хватит.

– Ну-у… это смотря как жить!

– И то верно.

Дьяк спрятал улыбку. Нет, положительно, веселая девка! Жизнью битая, да, это видно… однако и способность радоваться не растеряла еще. Молодая, ага.

– Значит, говорите, Кокенгаузен?

– Да-да, так… Я там, к слову сказать, воевода. Через недельку прибуду. Хочешь – вместе поедем…

– Да нет, я уж как-нибудь сама… Спасибо! Прощайте!

– Подожди! Я тебе подорожную грамоту дам… Эй! Куда ж ты бежишь-то, дева?

* * *

Вечером Никита Петрович нажрался. Просто упился вусмерть – поминал приятелей, вспоминал Марту. Грустновато как-то все складывалось, невесело. И с Турном, и с Кронманом… и с красоткой служанкой. Как же смогли генерал-лейтенант и полковник пропасть вот так, ни за грош, погибнуть в небольшой стычке? Оба хоть и авантюристы, да люди в воинском деле опытные, тертые, таких на мякине не проведешь и на кривой козе не объедешь. Так, выходит, что же – объехали? Просто не повезло? Что ж, ратное счастье изменчиво, смогло статься и так. А может, и не так! Может, все дело с оружием связано, с теми самыми пищалями, проданными неизвестно кому.

Впрочем, почему – неизвестно? Кое-что как раз известно: те стрельцы в зеленых кафтанах, они-то как раз здесь и при делах, это ж ясно. Турн и Кронман именно к ним и поскакали, да похоже, именно им оружие и продали. Вместе с возами и лошадьми. Скорее всего, так это и было, а дальше, верно, что-то не сладилось. Да что там не сладилось – деньги не поделили, не сошлись в цене! Вот стрельцы и прельстились – забрали обоз силой, а всех, кто тому мешал – перебили враз.

Стрельцы… Надо же, русское оружие русским и продали! С другой стороны, может, это вовсе и не стрельцы были? Кафтанов-то любых нашить можно, и вот теперь поди, разберись. Что там были за люди – стрельцы, не стрельцы – один дьявол ведает… и еще Турн с Кронманом знали, да они уж теперь никому ничего не скажут. Раз уж в рапорте было сказано вполне определенно – убиты. Не один человек смерть их видел – несколько. О чем и доложили. Эх, парни, парни… Славные были ребята… хотя и враги.

Вот еще и от этого было муторно на душе у Бутурлина. Привык он к шведам, к рижанам, со многими подружился, сошелся, и не хотел им никакого зла… Но зло – делал! Приближал победу русского войска, как только мог, в чем и преуспел преизрядно! Пользуясь широким кругом знакомств, самые тайные сведения лоцман добывал легко, играючи. Вот только проблема была – передать.

Марту послал вот… На смерть, на смерть послал, чего уж! Молодую красивую девку. На смерть…

– Господин… К вам посланец.

Пожилая служанка осторожно заглянула в спальню. Никита Петрович после вчерашней пьянки так и заснул – не раздеваясь, в сапогах. Однако ж, услыхав про посланца, насторожился:

– Что за посланец?

– Такой высокий красивый офицер. Говорит, от самого коменданта!

– От коменданта?! Так зови же, зови.

Вскочив с ложа, Бутурлин тут же открыл окно, впуская в апартаменты свежий утренний воздух, пахнущий жирной морской селедкой и йодом. Ворвался в комнату соленый морской ветер, надул парусами шторы, словно бы звал: хватит хандрить, будет еще немало славных дел!

– Господин майор! – когда в прихожую поднялся знакомый адъютант в чине капитана, «риттер фон Эльсер» выглядел почти как огурчик. Уже успел умыться, проветриться, натянуть на всклокоченную голову модный белокурый парик…

– Господин майор! Командующий желает видеть вас немедленно по очень важному делу.

– Желает – увидит! – бодренько ответствовал Никита Петрович. – Дайте мне минут пять…

– Пять не дам. Но пару – пожалуйста.

Через пару минут оба вылетели со двора на рысях. Адъютант командующего – на вороном жеребце, Бутурлин же – на серой казенной лошади.

Застучали копыта по мокрым от ночного дождя булыжникам, порыв ветра бросил в лицо риттеру холодные брызги – сейчас это было даже приятно. Слева, в проулке, показалась темно-рыжая громада собора. Ахнул колокол. Снова потянулись улицы, затем – сквер… и вот уже возникли перед всадниками белые стены Рижского замка. В свете утренних лучей радостно сверкали башни, покрытые светло-зеленой жестью, трепетал над воротами синий с золотым крестом флаг.

– Ваша светлость, господин генерал…

– Садитесь, риттер.

Делагарди указал на гнутый венский стул, стоявший чуть сбоку от массивного конторского стола, покрытого синим казенным сукном. Комендант сидел в кресле с высокой резной спинкой, украшенной изображением трех корон, и деловито разбирал какие-то бумаги.

– У меня к вам дело, майор.

– Слушаю, ваше превос…

Бутурлин попытался вскочить и щелкнуть каблуками, но генерал осадил, нетерпеливо махнув рукой: