Сокровище Империи

Габлер согласно кивнул. Ни в джунглях Хоккайдо, ни в джунглях Амазонии бывать ему не приходилось, но он представлял себе, в чем тут проблема. Да и арту с историей Маугли и всяких зверей смотрел в детстве не раз. Сканеры распознавали биологические объекты, но джунгли ‒ не пустыня и не ледник, там всяких тварей не то что по паре, там клыками, когтями и хвостами все кишмя кишит. Быстро распознать Юрия Гальса в этой мешанине будет сложновато.

‒ Мастерства ему не занимать, ‒ вновь включился командир, ‒ ты был прав, Габлер. Умудрился вывернуть на реку, садился на отмель, но чуток перескочил, въехал в берег. Сверху не видно, там заросли сплошные, но спасалку спутник прощупал. Судя по приборам, люк открыт, а значит, объект ушел. Начинайте ноги-руки разминать, мистеры, до финиша семь минут максимум.

‒ О-о!.. ‒ курносый сосед Габлера, скривившись, закатил глаза. ‒ Прогулочка будет знаменитая...

Крис вновь перевел взгляд на экран и увидел, как приближается от горизонта к снизившемуся бригу необъятная зеленая масса джунглей.

И ему остро захотелось стать Маугли, который прекрасно приспособился к жизни в подобной чащобе.

Глава 18. По следу

Может быть, герои древних боевиков и испытывали удовольствие, пробираясь сквозь дикие леса далеких планет. Крис Габлер такого удовольствия не испытывал, и судя по лицам осотов, он был в этом не одинок. Второй час подряд они бродили там, куда ни одно здравомыслящее существо не сунуло бы и носа. Исключение составлял Годзилла, но у него не было другого выхода. Правда, Габлер все чаще подумывал о том, что на месте Юрия Гальса уже давно прекратил бы бессмысленную попытку скрыться и сдался. Хотя если тебе светит пожизненное заключение... Но ведь могут и принять во внимание, что Годзилла не по собственной воле стал соучастником несостоявшегося убийства.

В отличие от Гальса, экипаж брига не стал рисковать и не пытался посадить корабль на мелководье. Бриг завис над джунглями неподалеку от брошенной спасательной шлюпки, и бортовой излучатель прошелся по зарослям, прореживая их. Когда самые высокие и толстые деревья были повалены, бриг выпустил посадочные опоры и медленно, как опасающийся спугнуть дичь охотник, опустился на вырубку, прессуя своим многотонным корпусом то, что уцелело после работы излучателя. Было утро, но воздух уже успел основательно прогреться, и предстоящий поход виделся не очень радостным способом проводить время.

Первым делом, на всякий случай, проверили шлюпку ‒ вдруг Годзилла затаился именно там, рассчитывая на то, что уж в спасалке его точно искать не будут. Шлюпка оказалась пуста. Флаинги поддержки были на подходе, но Юрген Роймер решил их не ждать, и отряд углубился в джунгли. Зачастую путь приходилось прокладывать с помощью излучателей, и оставалось только удивляться тому, как Годзилла упрямо продирался сквозь чащу без всяких подручных средств. Примятая трава и сломанные ветви отмечали его продвижение по этим зеленым дебрям, и, наверное, никто не сомневался в том, что беглеца удастся настичь. Вскоре сканеры закончили анализировать следы, оставленные Юрием Гальсом, и на экранчиках информеров появилась ярко-красная линия, уходящая в заросли. И когда вверху, над высокими деревьями, верхние ветви которых сплетались в почти не пропускающий солнечные лучи покров, загудели подоспевшие флаинги, стало ясно, что обнаружение Гальса ‒ только вопрос времени.

Роймер провел переговоры с бортами. Садиться тут не было никакой возможности, и необходимости в том, чтобы подкрепление спустилось по тросам, тоже не было. Один летательный аппарат отправился следить за рекой ‒ Годзилла мог, сделав крюк по зарослям, вернуться к наиболее легкому пути по джунглям. А второй, с местными твинсерами, приступил к сопровождению отряда Роймера, пытаясь сверху с помощью сканеров засечь Годзиллу. Однако у местных это получалось не лучше, чем у осотов. Линию следов они тоже поймали, но не более того. Бегающей, прыгающей и ползающей живности тут оказалось действительно предостаточно, и в зеленом сумраке висела густая смесь рычания, визгов, воплей, хохота, щелканья, писка, визга, уханья, свиста, хрюканья, какого-то совершенно дурного басистого ора и других звуков, которыми здешние обитатели приветствовали ‒ или пугали ‒ неожиданных гостей.