Сокровище Итиля

Расставшись с любознательной девушкой, он пошёл по коридору, рассуждая про себя на ходу. Ну положим, в материалах по Верхнему Джулату ни черта интересного она не найдёт. Рядовая локальная экспедиция, и такой же рядовой, рутинный результат. Можно было, конечно, ей прямо сейчас об этом сказать, чтоб понапрасну времени не тратила, и посоветовать заняться чем-нибудь более перспективным, но по рукам бить – последнее дело.

Обещанный пропуск Нарымов, разумеется, сделал, и со спокойной душой счёл свою миссию выполненной. Он всегда полагал, что самый надёжный, испытанный временем способ научить кого-то плавать – просто бросить обучаемого в воду. А там уж одно из двух: либо выплывет самостоятельно, либо раз и навсегда выяснит для себя, что в воде ему делать нечего. Жестоко, но действенно. Собственно, это Виктор Валерьевич с юной энтузиасткой и проделал: к воде подвёл, подталкивать нужды не было – она и так готова была прыгнуть, – а дальше сама…

Однако самоустраниться не вышло. Неосторожно обронённое им на прощание «Не стесняйтесь, обращайтесь!» Лена Иволгина восприняла буквально и через пару недель напомнила о себе звонком. Поблагодарила за содействие, отчиталась о результатах, подтвердив то, что Нарымов и так знал – ничего сенсационного в отчёте обнаружить не удалось, и копилка её познаний о Верхнем Джулате ни на толику не пополнилась. После чего девушка разразилась порцией вопросов, никакого касательства к историческим памятникам Северной Осетии не имевших. Собственно говоря, вопросов в чистом виде не было. Напористую третьекурсницу интересовали лишь нюансы и то, в каком ракурсе Нарымову виделась та или иная историческая проблема.

Проговорили они часа полтора. О чём конкретно шла речь, теперь, по прошествии стольких лет, уж не вспомнить, да это и не неважно. Куда существеннее другое – на протяжении того разговора, Виктор Валерьевич постоянно ловил себя на мысли, что окажись на его месте кто-нибудь другой, послабее в коленках, пришлось бы бедолаге краснеть. Девочка оказалась умненькой и начитанной. Нарымов, разумеется, выдержал и отразил атаки любопытствующей студентки – как-никак доктор наук! – но не мог не признать, порой третьекурсница демонстрировала такой уровень подготовленности, что иной аспирант обзавидовался бы. А ещё ему стало очевидно, что интерес к археологии, неожиданно пробудившийся у неё на развалинах Верхнего Джулата, и не думал угасать.

Позже подобные беседы не раз повторялись, и довольно скоро общение стало регулярным. Виктор Валерьевич всегда готов был подсказать что-то дельное в связи с возникавшими у неё вопросами, порекомендовать соответствующую литературу и прочее в том же роде. Но теория без практики – ничто, и уже в следующем году, за несколько недель до начала полевого сезона на стол ректора МГУ легло письмо из ИА с просьбой позволить студентке Иволгиной Е.Н. досрочно сдать сессию, чтобы принять участие в раскопках, ведущихся на территории Владычного двора Новгородского кремля.

Конечно же Нарымов приложил к этому руку. Будучи замом директора Института археологии по науке, он в хорошем смысле злоупотребил своим служебным положением. Никакого противодействия со стороны университетского начальства его инициатива не встретила, потому как к концу третьего курса уже было ясно, что Лена уверенно идёт на красный диплом, так почему бы не пойти навстречу отличнице. Опять же, не ради гулянки ей досрочка понадобилась, а приобретение практических навыков ещё никому не мешало. Добро было дано, и процесс пошёл – с подачи Виктора Валерьевича Нарымова студентка Иволгина в качестве волонтёра успела до окончания университета поучаствовать в изысканиях на нескольких серьёзных археологических объектах. Список получился внушительный: уже упомянутая Владычная палата Новгородского кремля; неолитический комплекс Нижнего Приамурья; памятник бронзового века Тыткескень VI в Горном Алтае.

Вполне закономерно, что по окончании МГУ – понюхав, что называется, пороху и на собственной шкуре испытав, какова она есть истинная археология, – девушка поступила в аспирантуру ИА РАН. Тот факт, что научным руководителем её диссертации на соискание учёной степени кандидата наук стал Нарымов, особо никого не удивил, хотя, и породил неизбежные пересуды. Ситуация, когда зрелый учёный берет под опеку юное создание, годящееся ему в дочери, – всегда повод для ухмылочек и многозначительного перемигивания за спиной. Однако Виктор Валерьевич вовсе не мнил себя Пигмалионом, вознамерившимся сотворить очередную Галатею. Да, он постарался обеспечить своей протеже режим наибольшего благоприятствования, но двигало им отнюдь не вожделение. Просто он видел – ну, или очень хотел видеть, – в этой девочке продолжение себя, как учёного… Слова, слова… Как не скажи, раскуешь свалиться в крайность: получится либо высокопарно, либо пошло.