Сокровище Китеж-града

Она попыталась отстраниться – и не смогла.

– Ты плачешь? – удивился он, блуждая губами по ее лицу. – О чем? Мы наконец встретились… Это счастье…

– За него придется платить.

– Я готов.

В глубине коридора что-то скрипнуло, и Рихард сразу разжал объятия, выпуская ее. Варвара Несторовна вспомнила о сумочке, которую едва не уронила из ослабевших рук. Вместо того чтобы ехать и немедленно выбросить опасную улику, она стоит в темном коридоре, обнимается с чужим женатым мужчиной, шепчет какие-то глупости! Воистину, если боги хотят наказать, они отнимают разум. А она свой разум сама потеряла. Давно. С того мгновения, как впервые увидела Рихарда…

Она торопливо, не прощаясь и не оглядываясь, пошла к выходу. Царица, под которой зашатался трон.

– Я не могу отказаться от него, – шептала Неделина, направляясь к ожидающему за воротами такси. – Эти минуты рядом с ним дороже всего, что я имею! Дни и ночи бегут, складываются в годы… и ведь придет смерть, закроет глаза черной пеленой. А что я вспомню? О чем встрепенется, заплачет мое сердце? Что я стану призывать с того далекого берега Вечных Снов?

Вся жизнь пронеслась перед Варварой Несторовной – горькое детство, тоскливая юность, бесцельная молодость, ровные, благополучные годы брака – не было в них ничего, движимого страстным порывом, пронизанного томительным, иссушающим душу желанием. Сплошная проза – сухая, рациональная и пустая, как елочная хлопушка. Треск, облачко конфетти, и… радость закончилась.

Ее лицо было мокрым от слез.

– Остановите здесь, – попросила она водителя.

Вышла на незнакомой улице, миновала пару кварталов, свернула в чужой двор, выбросила сумочку в мусорный бак и побрела дальше.

Тусклые, холодные дома, тротуары и деревья ожили, когда она подумала о Рихарде, о его горячих губах, прикасающихся к ее щеке… Город наполнился красками, запахами и звуками – яркостью и трепетом, которые несет с собой любовь.

* * *

– Я подвел свою клиентку, – сетовал Славка, когда они с Евой добрались наконец домой, приняли душ и уселись пить чай на кухне. – Она надеялась на меня, а я…

– Да, неожиданный поворот, – согласилась Ева. – Кто же мог такое предполагать?

– А лотос с оторванным лепестком? Убийца бросил вызов, но мы ничего не поняли. Я блуждаю в потемках!

– Думаешь, смерть Лужиной как-то связана с исчезновением Зинаиды? Может быть… это «красная танцовщица» убила ее? Пробралась на праздник – переодетая, никем не узнанная – и расправилась с беззащитной жертвой.

Смирнов задумался.

– Но почему именно Лужина? – задал он вопрос, мучивший его с того времени, как Марианна показала ему след от удара на спине трупа.

– Случайность… – предположила Ева. – Убийце было все равно, кого лишить жизни, и он выбрал Лужину, потому что она стояла ближе всех, например. Или… Впрочем, я сама не верю этому. Оба происшествия связаны между собой! Вот только чем? Лужина и Губанова, по всей видимости, даже не знали друг друга – массажистка устроилась на работу в салон после того, как Зинаида уже… исчезла оттуда!

– А призрак? Что, если «красная танцовщица» – не плод воображения впечатлительных дам, а сама Губанова? Допустим, Ольга выследила ее, грозила разоблачением?

– Ой, не знаю. – Ева закрыла глаза и вздохнула. – Убивать человека из-за дурацкого розыгрыша? Ну, догадалась Лужина, что призрак ненастоящий. Разве это повод для убийства?

– Да, как-то не вяжется… Мотив не выдерживает критики.

– Ты видел, как Кутайсов на меня набросился? Наверное, он принял меня за Зинаиду или… Тогда не получается, что он мог ее убить.

– Почему не получается? – возразил Смирнов. – Убив Губанову, инструктор жил в постоянном страхе, а тут в салоне начала появляться «красная танцовщица». Это не могло не обеспокоить его! Если он убийца, то обязательно должен был хотя бы попытаться выяснить – что это за привидение такое? А тут он видит тебя… все остальное вполне логично.

– Во-первых, после исчезновения Зинаиды прошло больше года, и никто не заподозрил Кутайсова в убийстве, – сказала Ева. – Он уже вполне мог успокоиться. Во-вторых, бросившись ко мне… то есть не ко мне, разумеется, а к «красной танцовщице», он выдал себя, прилюдно выказал небезразличие к появлению призрака. Будь Кутайсов убийцей, он бы сдержал себя.

– А нервы? Этот инструктор произвел на меня впечатление скользкого, неуравновешенного типа с психопатическими реакциями. Он только прикидывается спокойным, на самом же деле внутри его существует какой-то глубоко скрытый конфликт.

– Ну, ты психолог, Смирнов, – улыбнулась Ева. – Профессия обязывает?

– Хобби… – отшутился Всеслав.

– Кстати, а где находился Кутайсов во время убийства?

– Говорит, что стоял в стороне. Но никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть его слова. Врет, наверное. Чувствует шаткость своей позиции.

– Я тоже была чуть поодаль: не люблю толпу. Но Кутайсова не видела. Так же, как и все, я увлеклась зрелищем фейерверка. Лучшего времени для убийства нельзя было выбрать – люди смотрели вверх, а не друг на друга.