Сокровище Нефритового змея

Он сжал амулет в виде паука, что висел на шее, и, упав на колени возле тела девушки, начал истово молиться.

Красная мать давно не отвечала на его голос, но он надеялся. Надеялся, что еще есть шанс.

Никто не знал о том, что первый жрец обладает «глазом оракула», а сам Ильхамес не распространялся об этом. Тем более что сила его колдовского зрения была совсем невелика. Однако и этого хватало, чтобы жрец отличал добро от зла, истину от лжи. И видел то, что недоступно другим.

Именно поэтому он лучше всех остальных знал, что уникальная способность зреть истину, что приписывалась Великому Айшу, не ложь. По легенде Айш должен был обладать «глазами Красной матери», мощью, что была во много раз выше, чем та же способность у самого Ильхамеса. Поэтому первый жрец никогда не подозревал Айша в безумии за убийство двух мужчин – членов благородных шаррвальских фамилий, редких колдунов и личных охранников самой царицы. Ильхамес видел на руках этих мужчин черную паутину – призрачный символ творимого зла. К сожалению, многие люди в той или иной мере были опутаны этими темными следами, и сделать с этим что-либо было невозможно, как и узнать причину.

Но то, что Айш наказал их за реальное невымышленное зло, было фактом. Жаль, что причина была ведома лишь Айшу. Ильхамес знал, что Великий просто-напросто видит гораздо больше, чем он сам.

Но другие шаррвальцы не обладали «глазами оракула» и не видели ничего, кроме обычных убийств. Поэтому многие из них бунтовали, многие желали избавиться от Айша и его Айяалы.

Глупцы… Они пытались уничтожить их единственную возможность претворить пророчество в жизнь!

Пророчество не было сказкой. Ильхамес не знал, какими путями судьба привела бы их на поверхность, но это случилось бы. Если бы Айяала осталась жива…

Из глаз жреца потекли слезы. Он смотрел, как зеленовато-желтое свечение, напоминающее свечение грибов тираанов, быстро тает вокруг тела Эвисы. Последняя надежда Стеклянного каньона умирала. И он не знал почему.

Но, может быть, Великий Айш видел больше? Он должен был знать… Только он мог спасти свою Предназначенную!

Ильхамес поднял глаза на Джерхана. И замер, не в силах пошевелиться.

Зеленый огонь в глазах Великого Айша вспыхнул и начал выплескиваться за ободок радужки, словно в его душе пылал пожар, и его отголоски виднелись во взгляде. Челюсти были с силой стиснуты, крылья носа с яростью вздрагивали, втягивая воздух.

Длинные паучьи ноги непрестанно шевелились, вспарывая землю и раскидывая вокруг прозрачные камушки.

А сам Айш вдруг положил руку на расшитое священным хризопразом платье и… резко разорвал его. Его глаза полыхнули зеленой яростью, и Ильхамес отвернулся, краем глаза видя, как руки Айша продолжают рвать платье, с бешенством раскидывая его в стороны, оставляя Айяалу совершенно обнаженной.

Кто-то позади вскрикнул. Кто-то даже тихо шепнул, что «паучье чудовище сошло с ума». Ильхамес все слышал… И знал, что Айш не сошел с ума. Если он оставил Айяалу полностью голой под взглядами нескольких десятков людей, то это не просто так… А значит… платье отравлено?

Отравлено!

Он резко вернул взгляд обратно на ошметки одежды, что валялись теперь в метре от покрытого загаром женского тела. Такого непривычно смуглого среди белокожих шаррвальцев.

Но Ильхамесу не было до этого никакого дела. Он схватил ближайший кусок подола одновременно с тем, как Айш прорычал:

– Сжечь платье! Немедленно!

Его голос звучал грохотом подземелий. Словно каменная бездна дрогнула, грозя засыпать все вокруг бесконечной смертоносной тяжестью.

Кто-то рядом засуетился, оттаскивая в сторону наряд, пока Ильхамес трогал пальцами несколько слоев разных тканей, что были в него вплетены. Он прищурил свой колдовской глаз и через несколько мгновений увидел…

Увидел!!!

Одной из тканей была совсем простая, сотканная из ладуилла – вьющегося сорняка, из которого делали одни из самых распространенных ниток в каньоне. Из них шились мешки, шторы, разнообразные чехлы для мебели и дешевая домашняя одежда. А еще платки. Один из которых когда-то был использован в качестве кляпа для Эвисы. В первый день, когда Дерваль поймал девушку в дальней «кишке» почти у самой поверхности. Именно тогда Ильхамес и узнал, что у Эвисы на это растение жестокая аллергия! Она кашляла, пока кляп не вынули, и после этого Ильхамес приказал убрать из комнат будущей алы все предметы, сотканные из этой травы.

– Привести сюда Неями! – зарычал тем временем Айш, мгновенно давая понять жрецу, что он и впрямь догадался о причине болезни Эвисы.

Неями – та, что шила платье вместе со своими пауками. Она не могла вплести в наряд ладуилл случайно. Потому что дешевые ткани не использовались в нарядах для царственных особ. Вот только…

… сегодня утром Неями пропала. И никто не мог ее найти, хотя она должна была сопровождать Айяалу как часть приближенной свиты. Ильхамес отдал приказ о поисках, но тогда и предположить не мог, что пропала она вовсе не просто так.

– Мастерица Хрустальных пауков исчезла, – проговорил он хрипло и, не поднимая глаз, ощутил, как взгляд Великого Айша пронзил его насквозь.