Сокровище по имени няня

Николь пришла в восторг от убранства коттеджа. Мебель — смесь старинной и белой плетеной. Сосновые полы подчеркивали залитую солнцем желтизну стен, на которых висели акварели. В гостиной каменный камин от пола до потолка. Соединенные окна, идущие одно за другим, смотрели на озеро.

Нажав плечом, Пирс с силой открыл двойные французские двери, к которым явно давно не прикасались.

— Вот прекрасная старомодная веранда, где бабушки сидели в креслах-качалках и наслаждались послеполуденным чаем. Мы могли бы здесь позавтракать, но я не против сначала поплавать. А вы?

Вдали от океана жара чувствовалась сильнее.

— Божественное предложение.

— Тогда берите свои вещи. Я покажу, где можно переодеться.

Наверху было две спальни. В каждой двуспальная кровать с железными спинками, выкрашенными в белый цвет. На кроватях грудой высились толстые матрасы, ручной работы пледы и перьевые подушки. В обеих спальнях, как и в гостиной, окна выходили на озеро.

— Мы охотно шли в постель, даже когда были мальчишками. — Пирс подошел сзади и притянул ее к себе. Николь прислонилась к нему. Так они стояли и смотрели на открывавшийся вид. — Мы лежали без сна и прислушивались к вою койотов. А луна покрывала озеро серебристой простыней. Джим и я могли лечь поперек кровати, смотреть на звезды и планировать, что будем делать на следующий день. Больше всего мы мечтали найти тайник с золотом. Легенда говорит, что горцы, которые построили первый дом, где-то поблизости закопали золото, чтобы враждебные индейцы не могли его забрать.

— Придет день, и Томми тоже будет мечтать найти тайник, — проговорила Николь.

— Но рядом не будет отца, который расскажет ему, как здесь было раньше. — Глубокий вздох напомнил о его печали.

— У него будете вы, Пирс. — И, Бог даст, я. — Вы никогда не привозили его сюда?

— Нет. Но Джим и Арлин привозили. Они любили коттедж. И в этом году провели здесь несколько уик-эндов до того.., да, до того. Поэтому здесь все в порядке и всем можно пользоваться после зимы, когда коттедж был закрыт. Я подумал, что в шкафах, наверно, есть их одежда и вещи. Видимо, мне придется освободить их, но не сегодня. — Он потерся подбородком об ее макушку. — Этот день только для нас.

И зачем же раньше времени портить его признанием, подумала Николь, наслаждаясь силой рук, обвивших ее. Она так долго молчала. Что изменят еще несколько часов?

Он чуть расслабил руки только для того, чтобы повернуть ее лицом к себе. Николь знала, что он собирается поцеловать ее. Неужели это эгоизм, если она ему позволит? Так она укрепит связь, возникшую между ними. Может быть, это поможет потом?

Они стали любовниками. А любовники прощают друг друга… Разве нет?

Его жаждущий рот овладел ее губами. Взял в собственность самые охраняемые секреты. Погрузил в глубины желания. Пусть все исчезнет в темноте, лишь бы она могла стать частью его.

Но Пирс не поддался искушению.

— Я обгоняю сам себя, — хрипло пробормотал он, отодвигая ее и направляясь к двери. — Поскорей переоденьтесь, а то весь мой план игры пойдет насмарку.

Когда она спустилась вниз, он уже принес на веранду корзину с едой и раскладывал ее содержимое.

— Как я и подозревал, Жанет уложила столько еды, что можно накормить взвод, — добродушно проворчал он. — Кстати, пока вы переодевались, я позвонил ей, хотел узнать, как она справляется с Томом. Кажется, у них потрясающее приключение: они делают шоколадный торт и печенье и не позволяют Красотке вмешиваться.

— Я рада. — Николь постелила на стол красную льняную скатерть, поставила тарелки и положила вилки и ножи. — Я чувствовала себя виноватой из-за того, что взвалила на нее заботу о Томми.

— Знаете, она очень любит вас. Вчера вечером, когда я сказал, что собираюсь поехать сюда с вами, она мне прочла строгую нотацию.

Пирс с упреком помахал куском французского батона и, неумело подражая Жанет, визгливым сердитым тоном начал:

— «Эта девушка, как начала в мае работать, так ни разу по-настоящему и не передохнула. Пирс Уорнер, вы удивляете меня, вы хоть замечаете, что она закапывает себя в землю без слова благодарности с вашей стороны? Ваша мать, Боже, упокой ее душу, была бы шокирована! Это лучшее время для вас взяться за ум».

— И вы все вытерпели? — Хотя Николь смеялась, но она знала, какой бывает у Жанет острый язык. Особенно, когда она выбирает жертвой Пирса.

— Я здесь и рассказываю об этом. Разве не так?

— Я полагала, что вы здесь потому, что вам захотелось сюда приехать, — отважно возразила Николь. — У меня создалось ошибочное впечатление, что это ваша идея привезти меня сюда, а не Жанет.

— Это моя идея, — заверил ее Пирс. Взглядом собственника он изучал ее фигуру. — Я бы никому, любимая, не позволил остановить меня. Но приятно знать, что у меня есть благословение Жанет. Потому что, когда она против, это сущий дьявол.

Любимая… Он назвал ее ЛЮБИМОЙ! Ее окатило восхитительным жаром. От смущения не осталось и следа. Только кипящая жажда. Она хотела его, и желание беспрестанно наполняло кровь.