Сокровище пути (СИ)

– Господин, где корабль в Димай? – спросила она какого-то человека с тележкой, громыхавшей по мостовой единственным колесом.

– Там, – махнул он рукой. – «Варайда». Справа.

Кораблей у причалов было только два. Она привязала Ташту у столбика и прошла по доскам к "Варайде".

– Мне нужно переправиться в Димай, господин, – крикнула она, задрав голову, человеку, который дремал наверху, у широкого дощатого трапа. – У меня лошадь и два мешка!

– С лошадью – десять серебра за одну койку. Еду бери с собой, у нас не кормят.

– Спасибо!

Она заглянула в постоялый двор и купила там на две медных монеты лепёшек, сушёных фруктов и копчёной рыбы, наполнила бурдюк кипячёной водой для Кимата, потом отвязала Ташту и повела его к трапу.

– Он буйный? – спросил мужчина, складывая деньги в кошель и глядя, как гнедой упирается, а Аяна заманивает его наверх кусками лепёшки.

– Обычно нет. Он впервые заходит на корабль. Почему в порту так мало кораблей?

– Шторма у Рети, да и не сезон сейчас. Ты уверена, что хочешь его взять? Тут есть конюшня у старины Вадо, можно оставить его там. Заберёшь, когда вернёшься.

– Спасибо, но нет, – с чувством сказала Аяна, шлёпая Ташту по крупу. – Инни!

Наконец ей удалось уговорить его. Мужчина показал ей, куда идти, она завела Ташту под навес на палубе и сняла с него мешки.

– Привяжи его. Койки внизу. Пойдём, покажу.

На нижней палубе пахло кислятиной и потом, койки вдоль бортов были узкими и жёсткими, и между ними стояли ящики и бочки с грузом, а сверху висели пустые скрученные гамаки. Аяна бросила возле одной из коек мешки и сумку.

– В сезон много народу, – сказал мужчина. – сейчас почти пусто. Все сгрузили товары в трюм и спят на постоялых дворах. Ты чего там не осталась, госпожа?

– Не терпится уехать.

Мужчина хмыкнул понимающе.

– Гальюн на носу. Вёдра выливать туда. Ты первый раз на корабле, госпожа?

– Нет. Я была в море и была на корабле, – улыбнулась Аяна. – Но это было не одновременно.

– Ну, отдыхай, – сказал мужчина. – Я тоже пойду подремлю.

Аяна спустилась вниз к койке и расстелила меховое одеяло, развязала керио, сложила его в несколько раз и уложила Кимата.

Он спал, но, судя по движениям глаз и пальцев, должен был скоро проснуться. Аяна нежно смотрела, как его губы шевелятся во сне, как бегают глаза под закрытыми веками. Она стала осторожно гладить его по ушам и ладошкам, как учила Сола.

Кимат вынырнул из сна с громким испуганным плачем. Его не тошнило после сонного отвара, как опасалась Аяна, но он был очень расстроен и напуган.

– Тише, тише, – качала она его, гладя по голове. – Всё хорошо. Прости, мне нужно было, чтобы ты спал. Прости за это зелье.

Он сидел и зевал, потом съел кусок лепёшки и поиграл с лошадкой и с кожаным шнурком из мешка Верделла, а после долго ходил за руки по трюму. К рассвету он начал зевать опять. Аяне тоже хотелось спать после нескольких бессонных ночей. Она с тревогой смотрела, как в трюм спускаются люди, и боялась, что кто-то из них послан, чтобы поймать её и вернуть к Тави, под замок.

Но никто не обращал на неё внимания. Люди просто клали свои мешки и ложились на койки, накрыв их одеялами, или махали кому-то знакомому с противоположной койки и заводили дружескую беседу. Аяна зевала, пока Кимат не заснул, потом оставила его и поднялась на палубу.

– Госпожа, тебе лучше спуститься вниз, – сказал один из моряков.

– Я в сторонке постою.

Она ушла под навес к Таште и двум другим лошадям. На палубе готовились поднимать якорь, было шумно, и она успокаивала Ташту, гладя его по шее и голове. Он беспокойно переминался и прижимал уши, тогда как другие лошади, стоящие рядом, были спокойны.

– Смотри, мой хороший, – сказала Аяна. – Никто не беспокоится. Один ты тут такой тревожный.

Она почувствовала, как от волнения покалывает лицо.А может, и не он один.

– И-и-и-раз! И-и-и-два!

Цепь с жутким лязгом наматывалась на ворот, и Ташта приседал. Аяна похлопала его по шее и бросилась вниз, забеспокоившись, что шум на палубе может разбудить Кимата, но тот спал. Она поцеловала сына и смотрела, как за маленькими окошками начинается утро.

– Ну всё, отходим, – сказал полный мужчина в серой куртке, сидевший через одну койку от неё. – Два дня – и дома. А ты, госпожа, к кому едешь?

– Я не госпожа, – сказала вдруг Аяна. – Я везу сына к его отцу. Нас разлучили.

Он всмотрелся в её лицо.

– Прости, кира. Я не видел твои глаза и лицо, и подумал, что ты из Фадо. У тебя наряд и причёска как у уроженки Орты.

Она вспомнила про свой новый цвет волос и улыбнулась. Волнение не отступало. Она снова поднялась на палубу.

Орта лежала за кормой на фоне рассветного неба, и бокастый кораблик уносил Аяну прочь от водных садов, от дыма благовоний, от мокрых булыжников мостовых, лакированных разноцветных ворот и деревянных статуй странных животных с золочёными высунутыми языками.