Сокровище семи звезд

Время шло, с одной стороны, восхитительно медленно, а с другой – восхитительно быстро. Полный счастливой уверенности во взаимности своих чувств, я очень хотел бы провести весь день наедине с Маргарет, но атмосфера тревожного ожидания, царившая в доме, не располагала к любовным объяснениям и излияниям. Чем больше я думал о предстоящем эксперименте, тем более странным он мне казался и тем более глупым и безрассудным представлялось наше решение за него взяться. Эксперимент столь грандиозный, столь таинственный и столь, в общем-то, ненужный, чреватый самыми неопределенными последствиями, самыми непредсказуемыми опасностями, нам неведомыми! Даже если все пройдет успешно, каких только новых и крайне сложных вопросов не породит наше открытие! Сколь разительно изменится мир, если человечество узнает, что врата в обитель смерти закрываются за вошедшим в них не навеки и что мертвый может восстать к жизни! Можем ли осознать мы, современные люди, что значит выступить против древних богов, получивших свою таинственную силу от природных стихий или рожденных от них на самой заре мира? Когда земля и вода еще только возникали из первобытной слизи, а воздух очищался от элементальных отбросов. Когда «драконы первозданья» изменяли свои телесные формы и физические качества, изначально предназначенные лишь для противостояния могучим геологическим силам, чтобы развиваться вместе с новым растительным царством, зарождавшимся вокруг них. Когда развитие и становление животных – и даже самого человека – было процессом столь же естественным, как движение планет или сияние звезд. Нет, даже раньше, когда Дух, носившийся над водами, еще не сотворил своим словом Свет, а вслед за ним и Жизнь.

Но за всем этим кроется предположение еще более грандиозное. Самая возможность великого эксперимента, на который мы бесповоротно решились, опирается на реальное существование древних сил, ныне, кажется, пытающихся вступить во взаимодействие с новой цивилизацией. То, что такие силы, а равно и стоящий за ними разум, существовали в прошлом и существуют сейчас, не подлежит сомнению. Подчинялись ли когда-нибудь эти первозданные стихийные силы какой-либо иной, помимо той, которая в христианстве считается Альфой и Омегой? Если в своих верованиях древние египтяне хотя бы отчасти основывались на истинных фактах, значит, их боги обладали подлинным существованием, подлинной силой и подлинной властью. Божественная природа не подвержена человеческим порокам; она созидательна и самосозидательна, а потому бессмертна. Любое обратное утверждение противоречит логике, так как из него с необходимостью вытекает, что часть больше целого. Но если древние боги обладали всей полнотой могущества – в чем превосходят их новые боги? Конечно, если древние боги к настоящему времени утратили силу (или вообще никогда таковой не имели), наш эксперимент окончится неудачей. Но если результат его окажется успешным или хотя бы обнадеживающим, нам придется сделать вывод столь невероятный, что о последствиях, из него вытекающих, даже и помыслить страшно. И вывод это такой: борьба между жизнью и смертью происходит вовсе не здесь, не на бренной земле, – противостояние сверхприродных сил теперь до́лжно перенесть из знакомого нам вещественного мира в некую неведомую промежуточную область, где обитают боги. Существует ли такая область? Не ее ли увидел незрячим взором Мильтон в светозарных лучах поэзии, пролившихся между ним и Царством Небесным? Не оттуда ли евангелисту Иоанну явилось Откровение, на протяжении восемнадцати столетий завораживавшее умы христиан? Возможно ли вообще в нашей земной вселенной противостать богам? А если даже возможно – разве высшая сила позволит любой другой, поднявшейся на нее, обнаружить превосходство, умаляющее учение и замысел единого Бога живого? Нет-нет, ибо тогда наступят времена страшных и непредсказуемых бедствий, которые не закончатся, покуда им не будет положен предел свыше!..

Предмет моих размышлений был столь необъятен и – при нынешних обстоятельствах – наводил на столь странные догадки и предположения, что я не посмел далее в него вдаваться, а решил терпеливо ждать, когда все разъяснится своим чередом.