Сокровище Сивояры

В детстве, когда его ровесники писали в тетрадях, отрабатывая свой собственный почерк, Филат подделывал документы сотнями чужих почерков. Своего же старался не иметь. Свой почерк – это улика, которая однажды сработает против тебя и приведёт к зомбированию. Когда другие дети счастливо утыкались в телефоны, он разбирал искромёты, пулемаги и штопорники. А иногда – просто автомат Калашникова со складывающимся прикладом и укороченным дулом. Мама вечно таскала его с собой на дне спортивной сумки. Она говорила, что маги часто забывают о простом оружии, презирают его – и напрасно. Предпочитают запуки, блоки и отводящие заклинания. А между тем никто не знает, как повёл бы себя великий граф Вольт де Шморт, выпусти в него однажды родители Гурия Пуппера вместо одиночных зелёных искр эдак полмагазина из «калашникова».

А вот у Евы, с которой Филат себя мысленно постоянно сравнивал, потому что всё время о ней думал, была буржуазность. Благополучие. Пускай не всегда, пускай не везде, пускай с трещинкой после ссоры её родителей, но Филат угадывал у неё счастливое детство. Когда она читала свои книжки или занималась пишмагером, счастье так и исходило от неё волнами, привлекая не только котошмеля, Лайлапа и горгулий, но и самого Филата. Но он, конечно, её не стоит! Хорошо, что удалось вытащить из Теневых миров маму – и это сейчас главное.

Но прочь все лишние мысли! Бежать, просто бежать! Когда человек бежит – он убегает от всего. В том числе и от самого себя. Филат давно уже открыл для себя этот способ. Не останавливайся и не задумывайся! Пока ты бежишь – ты в полном порядке!

Порой Филату хотелось пить, и он заглядывал в первый попавшийся магазин. Заурядских денег у него не было. Их с лихвой заменяла вторая сверху пуговица, которую он выиграл когда-то в пари у гнома. С виду пуговица особого впечатления не производила: жёлтая, большая, с двумя дырочками и с какими-то вкраплениями блестяшек.

В магазине Филат решительно направлялся к самой строгой с виду кассирше и, глядя ей прямо в глаза, вежливо говорил:

– Добрый день! Можете дать мне бутылку воды без газа и какую-нибудь ненужную шоколадку? Совершенно любую, но даром. То есть бесплатно.

Кассирша начинала медленно открывать рот, чтобы сказать «нет». Филат буквально видел, как это строгое «нет» вскипает возмущением и совершает путь от мыслительного аппарата к речевому. И тут Филат проворачивал свою пуговку. Где-то за спиной у Филата вырастал морок Иосифа Сталина и произносил:

– А если я попрошу за этого молодого человека?

Голос был с небольшим акцентом, тихий, но всегда почему-то различимый. Сталин посасывал трубочку и смотрел исподлобья. Он не угрожал, не требовал, а испытывал: может ли один советский человек попросить шоколадку и бутылку воды у другого советского человека? И «нет» кассирши чудесным образом превращалось в «да». Филат получал свою воду и шоколадку и нёсся дальше. Морок же исчезал метров через тридцать.

– Это же мошенничество! – сказала как-то Ева.

Филату стало обидно за стожаров. Стожары не мошенники! Они уважают законы.

– Попросить воду – мошенничество? Я подарил ей самое дорогое, самое сильное переживание в жизни! И всего-то по цене шоколадки и бутылки воды без газа!

В районе трёх магзалов Филат приостановился, размышляя, как ему быстрее добраться до магболя. «Три магзала» – место в магическом мире известное, не только тем, что о нём писали Ильф и Петров. Через Казанский магзал в столицу во главе колонны безымянных жён прибывают деловитые папаши-джинны, таящие в заплечных мешках кучу маленьких джиннчиков. Через Ярославский магзал в Магскву едут кикиморки, болотницы, домовые, банники, поляницы удалые в летающих шлёпках на голую пятку, а также сильные, могучие богатыри, едущие наниматься в магзели. Но самый загадочный магзал – Арктический, он же (у заурядцев) Ленинградский. Города с названием «Ленинград» в России давно уже нет, но магзал об этом знать не знает, ведать не ведает и с удивительной энергией поставляет в столицу жителей северных земель: лесовичков с дремучими бородами, обросших мохом лешаков и дышащих ледяными струями воздуха зимниц. Через тот же магзал в Магскву приезжают белоглазые и белобровые шведские берсерки и могучие норвежцы-оборотни, кувыр- кающиеся лунными ночами через воткнутый в пень нож и превращающиеся в громадных белых волков.

Первой мыслью Филата было сесть в метро – в самое обычное, заурядское, – и на нём добраться до магболя. Второй вариант – примерно такой же по времени, но чуть более опасный – был пойти через Грифовую площадь.

После небольшого колебания Филат выбрал вариант с Грифовой площадью. Районы центральные и околоцентральные – самые старинные, поэтому неудивительно, что Москва сильнее всего пересекается с Магсквой именно в них. Карты городов накладываются, конечно, но не абсолютно. В результате магическое Митино и магическое Чертаново хотя и существуют, но освоены и населены куда меньше, чем магическое ВДНХ или Нескучный сад.

* * *