Сокровище старой девы

– Понимаешь, мам… Эта Дарья ничего у меня не спросила, я сама с ней хотела поговорить, но она как-то увильнула от беседы, а потом вдруг выдала, что ее очень беспокоит состояние Любочки.

– Любочки? А чего беспокоиться? – насторожилась Гутя. – Она же все время ею нахвалиться не могла? Всем хвасталась, какая у нее невестка замечательная…

Варька уселась за стол и продолжила:

– Понимаешь, она и сегодня про нее хорошо говорила, но как-то… неискренне, что ли… Как будто ее что-то тревожит, но она не может поделиться. Мне показалось, что Дарья хотела мне что-то рассказать, но в самый последний момент не решилась. Но было ощущение, что ей об этом говорить очень неприятно.

– Но что-то она говорила? Какими словами?

– М-м-м… я спросила, что ее тревожит, она помолчала, тогда я спросила, как ее домочадцы, не болеет ли Миша: Люба же говорила, что у него грипп. И тогда Дарья Викторовна с каким-то раздражением обронила, что, дескать, Мишенька ее в полном порядке, а вот Любочка!.. И тут она снова замолчала.

– Ну ты спросила, что с Любочкой-то?! – нетерпеливо торопила дочь Гутя.

– Спросила. Она тогда так фальшиво засмеялась, а потом отмахнулась, мол, что с ними может случиться, молодые, мало ли какие завихрения в таком юном возрасте бывают! Ну чудит девка, так это, может, она так устроена! И все, больше ничего не говорила. А когда я спросила, что значит – чудит, она быстро собралась, попрощалась и вышла. И вся такая… она даже со спины несчастной выглядела – согнулась как-то, походка изменилась…Я думаю, надо за этой Любочкой посмотреть…

Гутя плюхнулась на стул. Час от часу не легче. Вот на кого меньше всего думаешь… Теперь еще за Любочкой следить! И как это устроить? Ну хорошо, придет Аллочка, надо ее попробовать уговорить присмотреть за странной девушкой.

Но когда пришла Аллочка, просить ее о чем-то было бесполезно. Дама ворвалась в дом, как шаровая молния.

– Ну?! Что?! Посмеялась, да?! – прямо с порога накинулась она на сестру. – «Бутербро-о-од!»

И Аллочка перекривилась, копируя Гутю.

– Где это у нас в городе фирма «Бутерброд»?! Нет такой, я весь город объехала! Только «Бутербродные» есть. Я там была! Но когда я спрашивала, как у них работал господин Зеваев, которого пристрелили, меня чуть не побили! В одной кафешке меня даже вот так трясли! – и она подскочила к Гуте, чтобы наглядно показать, как вершилось беззаконие.

Гутя проворно спряталась за стол.

– Аллочка! Но я же тебе сказала – перезвони Виктории! – напомнила она. – К тому же я теперь совершенно отчетливо помню, что фирма называлась «Канапе»!

– Во-о-от! Вот ты завтра в это «Канапе» и поедешь! – протянула Аллочка. – Не хватало, чтобы меня еще там трясли как грушу. Да подойди же ты! Дай я покажу, как меня мучили!

С грехом пополам неудачливую сыщицу удалось успокоить, пообещав, что «Канапе» они посетят вместе.

В контору, где работал пострадавший, они попали только через два дня – неожиданно снова появилась в их доме Марта и потребовала, чтобы Гутя принародно от своего бывшего суженого отказалась. Вот так, чтобы взяла и сказала, что она его назад не примет, а то похотливый Васька, видать, весну почуял, снова стал укладывать чемоданы и получку уже второй месяц не отдает, дескать, он не хочет заявиться к Гуте нищим родственником, а придет, как и положено, с приданым – не зря уже скопил семь тысяч триста!

Официальный отказ был назначен Мартой на послезавтра.

Гуте пришлось выдержать этот цирк – при всей родне пообещать, что, как бы велики ни были накопления неверного Васьки, пути к Гуте ему закрыты. Заодно выступила и Майя, потребовала сразу же обещания, что и на ее муженька Гутя зариться не станет.

Лишь через два дня, когда во всех семьях воцарились мир и спокойствие, Гутя смогла с чистой душой вернуться к расследованию.

В «Канапе» они с Аллочкой отправились утром.

– Не понимаю, зачем надо было вставать в такую рань? – бурчала Аллочка, разглядывая номера на домах. – Ты уточнила адрес? Учти, я второй раз искать это твое «Канапе» не собираюсь!.. А название вкусное, это же такие маленькие бутербродики, правда?

Гутя не слишком была разговорчива, она думала, какие вопросы станет задавать директору предприятия. Он, по рассказу Виктории, был мужчиной семейным, сердечным, а значит, сразу выгнать их не должен, может, и удастся у него что-нибудь выяснить.

– Я вот думаю, – теребила ее за рукав Аллочка. – Если там бутерброды эти делают, так, может, нас и покормят, как считаешь?

– Я считаю, что мы туда не побираться идем, а узнать про Зеваева, про Геннадия Архиповича. Про твоего жениха, между прочим, – напомнила Гутя и раздраженно спросила: – Мы же только что позавтракали, сколько ты можешь есть?

Аллочка насупилась и долгое время шагала за сестрой молча. До того момента, пока на доме не заметила нужную цифру.

– Нам сюда, – растерянно проговорила она, уже внимательнее взглянув на вывеску.

«Канапе» оказалось вовсе не кулинарией, где готовят маленькие бутерброды, а мебельной фабрикой.

– Вот тебе и угостились, – захныкала Аллочка.