Сокровище старой девы

– Гутя, а можно мне взять твой лак? – снова появилась в дверях Аллочка. – Такой бледненький, а? Я себе решила сотворить маникюр.

– Иди, сотвори, – процедила Гутя.

– Хорошо, я возьму, а то Варька ругается, говорит, что он двести рублей стоит. Врет, да?

– Алиссия! – брызнули из глаз Гути молнии. – Еще только попробуй зайди хоть раз!!

Аллочка быстро испарилась. Однако ход мыслей нарушила.

Так, на чем Гутя остановилась? На том, что Геннадия Архиповича заказали. И что же дальше-то было? Дальше откуда-то появляются новые члены клуба. Причем – женихи, как на подбор, правда, без дядьки Черномора. И что самое удивительное – пригласила их, как выясняется, сама Гутя. Женихи себя ведут прилично, слишком не надоедают, как и положено хорошо воспитанным провинциалам. И ничего подозрительного в них нет, Гутя уже столько присматривается. Зато весьма подозрительной, даже жуткой кажется от их имени чья-то дурацкая выходка с портретом Зеваева. Спрашивается: кому это надо? И что все это означает? И все же нужно более тесно пообщаться с этими Гусевыми. В том смысле, что с ними следует поговорить. Ведь как-то этот неизвестный режиссер с ними связан! Как-то их нашел в далекой деревеньке!

– Гутиэра! – снова открыла двери Аллочка и напыщенно сообщила: – К вам пришли!

Гутя даже не сообразила сначала, что ей сказали.

– Ну чего ты глазами хлопаешь? Говорю же – пришли к тебе! – уже с раздражением повторила сестрица. – Да хоть надень платье приличное, там, между прочим, мужчина. Гусев там, Матвей. Тебя просит.

– Гусев? – поразилась Гутя. – Надо же, как вовремя, только его вспомнила.

– Еще бы, – фыркнула противная родственница. – Дама у себя в будуарах, практически в неглиже, отчего бы не вспомнить прекрасного поклонника! Фи, какая ты пошлая, Гутя.

– Вот дура-то, прости господи, – покрутила пальцем у виска Гутя. – Мне поговорить с ним надо. Между прочим, этих свидетелей мы еще не допрашивали.

– Так мне его сюда на допрос позвать? – наивно хлопнула ресницами Аллочка.

– Подожди, я к нему сейчас сама выйду. Поставь чайник.

Когда Гутя вышла из комнаты, Матвей Гусев уже сидел за столом, возле него расположились Аллочка, Варька и даже Фома (не иначе, как зятя вытянули в приказном порядке).

– Угощайтесь, – хлопотала возле гостя Варька. – Аллочка, достань пончики к чаю.

– Ну какие пончики на ночь глядя, – выкручивалась Аллочка. – Матвей, у нас заведена традиция – после восьми никаких пончиков. И никакой сгущенки!

– Потому что Аллочка только что все съела, – с милой улыбкой пояснила Гутя.

Она присела рядом и решила с вопросами не тянуть:

– У вас ко мне какое-то дело?

– У меня к вам какое-то… дело… – угрюмо начал Матвей и искоса посмотрел на окружающих.

– Вы на них не обращайте внимания, – махнула рукой Гутя. – Это моя дочь, это зять, а это…это мой крест. Говорите без стеснения. Так что у вас произошло?

– У меня? У меня произошло! – раскипятился Гусев. – Я о вас был такого мнения!.. Такого… А вы мне все… все внутренности испоганили! Все мои чувства!!

Гутя не понимала, о чем пытается поведать ей Гусев. О каких чувствах? И чем это, позвольте спросить, она «испоганила ему внутренности»?

– Я не думал, что вы на такое пойдете! – продолжал сокрушаться нежданный визитер.

– Да не-е-ет, – успокоила его Аллочка. – Если вы про Ваську, так Гутя на это не пойдет! Она же его жене обещала!

– Какой там Васька?! – вскинулся Гусев. – Я про себя!

– Стоп! – хлопнул ладонью о стол Фома. – Давайте спокойно, без истерик. Значит, вы сначала были о Гутиэре Власовне «такого» мнения, а потом что-то произошло… И вот с этого момента подробнее. Что случилось?

Мужчина залпом выпил чай, секунду посидел, собираясь с мыслями, а потом отважился.

Он рассказал, как вчера он с братьями возвращался домой очень поздно – они ходили в кино на ночной сеанс. Братья зашли в подъезд, а он замешкался, потому что нырнул в павильончик за бутылочкой пива. Уже подходя к подъезду, он услышал, как кто-то окликнул его по имени. Сначала Гусев не сообразил, что это его могут звать, и шаг не умерил, но тогда позвали громче. Он обернулся – от кустов к нему направлялась женская фигура, одетая в странное пальто – какое-то темное, бесформенное, с капюшоном.

– Вы меня? – спросил Матвей.

– Я вас, – хмыкнула дама.

Она подошла ближе, но все равно не на столько, чтобы можно было стянуть капюшон, а Матвею этого жутко хотелось.

– Вы что же делаете, уважаемый? – строго спросила женщина. – Вас привезли для того, чтобы вы здесь женились, а не прохлаждались с подозрительными девицами по ночам. Вам уже все расписали – вы должны быть с Гутиэрой, Игнат с Викторией, а Федор с Дарьей. Что вы себе позволяете? Вы что – не знаете, как у нас поступают с непокорными женихами? – И тут женщина страшно понизила голос: – У нас их просто отстреливают!

– Только попробуй! – налился кровью оскорбленный мужчина. – Я тебя так отстреляю!.. Под суд пойдешь!

Неожиданно женщина весело засмеялась: