Сокровище старой девы

– Матвей! – встрепенулся Фома. – А может, тебя, как жена, Аллочка устроит, а? Ну какая тебе разница? Главное – птички… и автобус не каждый день ходит. Ну? А мы тебе… я тебе! Лично! Ежемесячно буду высылать алименты, молоко, как за вредную работу, а?

– Не, – категорично помотал головой Матвей. – Еще бы вот на эту рыженькую я согласился, а вот эту здоровенную точно не прокормлю.

Аллочка только злобно затрепетала ноздрями и с силой захлопнула дверь. Ей предстояло сохранить хорошее настроение до субботы, потому что… да потому что, помимо этого Гусева, остаются еще два его брата, а это уже последний шанс.

Гутя прилипла к плите, заводила тесто на блины и что-то бубнила себе под нос, опять, наверное, сама с собой спорила. Фома с кем-то говорил по сотовому телефону, а Варька взяла было трубку, чтобы позвонить Белле Алексеевне, но вдруг подошла к матери.

– Мам, а ведь ко мне Дарья Викторовна обращалась, помнишь, я тебе рассказывала. Она тоже что-то такое хотела сказать, но удержалась. Быть может, Люба и в самом деле не здорова?

– Варя, мы во всем разберемся. У Беллы Алексеевны будет свободная, непринужденная обстановка, вот мы там и побеседуем с Дарьей, пусть расскажет.

Она вытерла руки о фартук. И вдруг сказала:

– Вот я и так думаю, и эдак… если это Люба, то все сходится… Смотри – Гусевых из деревни вызвала точно она, ну не верю я в такое совпадение, что какой-то доброжелатель случайно нашел таких красавцев в какой-то глуши! Ведь не в Интернет же Гусевы выходили! А она их знала, тем более – приезжала недавно. Вот и пригласила, чтобы любимую свекровь пристроить к хорошему человеку.

– Правильно, – поддержала Варька. – А чтоб на нее сразу не подумали – она еще и братьев его вызвала.

– Ну… во-первых, чтобы на нее не подумали, а во-вторых… Дарья Викторовна ведь у нас тоже дамочка с запросами, Люба и вызвала ей сразу троих, чтобы было из кого выбрать. И братьям вместе не так одиноко в городе.

Варька вспоминала:

– Все правильно, и детишек она в загс Аллочке созвала, чтобы расстроить свадьбу Зеваева. Ну не хотела, наверное, чтобы ее свекровь расстраивалась. Все сходится…

– Ага? Сходится? – пролезла в дверь Аллочка. – А зачем она тогда этого моего Геннадия Архиповича угробила? Тоже чтобы свекровь не расстраивать?

– Ну что ты хочешь?! Девушка же не здорова! – вскинулась Варька. – Она когда увидела, что ты его под венец тащишь любыми путями, да еще и бриллианты он тебе покупать собрался, сразу классику вспомнила: «Так не доставайся же ты никому!»

Гутя снова приступила к тесту.

– Ладно, девочки, не спорьте, завтра все узнаем. Кстати, Аллочка, постарайся не слишком вешаться на шею уезжающим Гусевым. И еще… Если ты после бутылки шампанского решишь, что ты мисс Марпл, я тебя сильно огорчу. Сильно, Аллочка, запомни!

Аллочка прошла в свою комнату и скорчила рожицу:

– Ме-е-е! Огорчит она… я, может быть, и сама огорчаюсь!

Глава 5 И в сиреневой дымке диван

Отметить отъезд Гусевых у Беллы Алексеевны на даче не получилось – решили, что женщины должны запомниться Гусевым красивыми, нарядными, на высоких каблуках, а на каблуках какая дача? Расстаралась Виктория Даниловна – с кем-то договорилась и устроила встречу в маленьком, но уютном кафе. И теперь, когда все собрались и уселись за столы, вместо первого прощального тоста она поднялась и громогласно заявила:

– Товарищи… Господа! Обратите внимание, собраться хотели все, а деньги сдали только четыре человека! Антон Андреевич! Я вам говорю! Вы сейчас опять будете просить льготу как интеллигентному пенсионеру, а сами выпьете две бутылки водки и еще с собой возьмете! Так что мне потом ваше пенсионное даже и не суйте! Лариса! Ты в прошлый раз тоже сдала не всю сумму, говорила, что тебе спиртное не надо, потому что ты не пьешь, а сама, между прочим, пила! Анна Никитична! Вы хоть и старейший член клуба, но вас это тоже касается! А то знаю я вас – у меня по-о-о-ст, по-о-о-ст, а сама, как мельница, прости господи, все смолотила!

Поднялся самый старший из Гусевых, робко что-то промычал, и все сразу поняли – хочет сказать. Замолчала даже Виктория.

– Я это… – отважился наконец Игнат. – Я чего хочу сказать… Не надо, чтобы все деньги сдавали… Мы за все платим.

Гости радостно загудели, смелее потянулись к стопкам и никто уже не слушал, как возмущенно кричала Виктория. А она кричала и даже о чем-то спрашивала:

– Когда же вы, простите, заплатите, если я уже всю сумму внесла?! Господин Игнат! Товарищ Гусев, я вас имею в виду!! Когда ж вы заплатите, если в понедельник с утра уезжаете?! И я ж уже заплатила!!

Такие меркантильные подробности уже никого не интересовали.

– Варь, ты куда? – дернула дочь за рукав Гутя, видя, что та куда-то собралась.

– Хочу к Дарье Викторовне подсесть.

– Посиди еще, рано. Сейчас все по третьей выпьют, и тогда уже можно будет.

Однако после третьей последовала четвертая, потом Антон Андреевич, неуемный кавалер, вдруг решил, что им с Дарьей надо потанцевать вальс. Причем сам вальсировал впервые, чем немало повеселил публику и чуть не довел до слез свою партнершу.