Сокровище трёх атаманов

Первым желанием Рыжика было убежать от этакой доброты куда подальше, но любопытство взяло верх. Бельчонок поскакал за старухой. Оказалось, что живёт она на первом этаже в том же подъезде, что и Тобик. Квартира бабки оказалась до того удивительной, что Рыжик застыл от неожиданности у порога. Дело в том, что всё жилище крысы было засажено и оплетено тыквами. Стебли вились, кругом лежали и висели лопушистые резные листья и оранжевые полосатые тыквы. Они оплели всё в доме: шкафы, столы, стулья и даже потолок с люстрой. Старуха, ловко шмыгая между ветвей, пролезла к столу:

— Иди, орешки вот, угощайся!

— Спасибо, бабушка. Я только что две шишки сгрыз. А Вы что-то хотели мне сказать?

— Экий ты быстрый! Ладно. Тут вот нынче к тебе ворона приставала, гадость такая. Я тебя, милок, предостеречь хочу. Ты берегись её! Не слушай, не разговаривай, как увидишь — беги! Она злющая! Заклюёт! Только ты отвернёшься — так и кинется клевать! Берегись. Особенно не делай, если она чего попросит! Она тебя ни о чём не просила?

— Нет! Мы не разговаривали.

«А бабка-то не подозревает, что я догадался, что она тоже оборотень, — подумал Рыжик, — ладно, поиграем!»

— Ой ли, не разговаривали… — в писклявом голосе старухи-крысы слышалось ехидство. — Ты вот чего, милок, коли будешь с вороной водиться — так и знай: загрызу! — бабка взвизгнула, злобно оскалив передние зубы, — а не будешь, — снова её голос стал медовым, — угощать тебя орешками стану. Хочешь — тебе лесных, хочешь — грецких, хочешь — миндальных, а то и кедровых…

— За миндальные, конечно, спасибо, — насмешливо-вежливо ответил Рыжик, — добрая Вы, бабушка, сразу видно…

— Ну вот и хорошо, вот и договорились!

Рыжик рассматривал висящие с потолка тыквы, и вдруг, неожиданно сам для себя, ляпнул:

— Я вот семечки тыквенные люблю…

Старуха взвилась, аж подпрыгнула:

— И-и-и! И не думай! Забудь и думать про них! Только попробуешь — рога вырастут, хвост отпадёт, как звать себя забудешь, и… вообще…! — серенькая бабка неистово побелела от страха и злости. «Вот где дело-то нечисто! Пора улепётывать отсюда.» — подумал Рыжик.

— Ну, мне пора, бабушка. Спасибо, что предупредили. Уж я эту ворону теперь за версту обходить стану!

И Рыжик быстро вышмыгнул на улицу.

Целый вечер у друзей только и было разговоров, что о новых знакомых Рыжика. Тобик сначала всё не мог поверить: как это так, бабушка-соседка с первого этажа, Кристина Крисовна, с которой он всегда здоровается, возвращаясь из школы, и вдруг — оборотень-крыса! Нет, в доме, конечно знали, что бабка слегка чокнутая, что в квартире у себя тыквы выращивает, но чтоб такое… А летающая за окном наглая ворона! Оказывается, может вот так — раз, — и в старуху превратиться! А потом обратно. В голове не укладывается. Но ясно было, что Рыжик и не думал шутить. Надо было решить, что делать дальше, ведь эти старухи знали тайну говорящего бельчонка и могли быть опасны. Обе они чего-то скрывали, грозили и хитрили. Тобику было о чём подумать. А Рыжик, набравшись впечатлений и выложив всё Тобику, спокойно забрался в свою коробку, свернулся калачиком и тотчас уснул.

Догадки и сомнения разрешились очень быстро — утром на следующий день. Едва родители Тобика ушли на работу, а сестрёнку увели в садик, в окно квартиры осторожно, тихонько постучали. Тобик открыл занавеску и увидел уже знакомую ворону, мрачные мысли о которой не давали ему спать этой ночью. Однако вид её сегодня вовсе не был наглым и грозным, птица поглядывала добродушно, снизу вверх, слегка поворачивая головой и тихонько постукивая клювом по стеклу. Из-под кровати вылез Рыжик, и спросоня тоже недоумённо уставился в окно. Первым нарушил молчание Тобик:

— Что делать-то? Впускать её или нет?

— Я за то, чтобы впустить. Не такая уж она и страшная. Интересно же, чего ей надо.

— Конечно интересно, только кто её знает, чего она натворить может…

— Если она на какие-нибудь волшебные гадости способна, она их и оттуда сделает.

— Ладно, была не была, впускаю! — Тобик решительно отворил форточку.

Ворона проворно влетела в комнату, села на пол, потом извернулась и клюнула что-то, спрятанное у себя в перьях под крылом. Дальше на глазах у изумлённых друзей произошло невероятное: птица выросла в размерах, перья превратились в рваную тёмно-серую одежду, лапы в ноги, а клюв в большой крючковатый нос. И наконец в комнате развернулась во весь рост старуха со странной, но всё же вполне обыкновенной внешностью.

— Мои юные друзья! — торжественно начала она говорить, — разрешите представиться: Воронина Карина Карловна.

Рыжику уже был знаком этот низкий, отрывистый каркающий голос, но теперь он почему-то был вежливым:

— Мы с Вами недоговорили тогда, во дворе, уважаемый…

— Рыжик я… Лучше на ты…

— Так вот, Рыжик! А Вы, молодой человек, я слышала, Анатолий…

— Да, я… — от волнения и неожиданности Тобик и сказать-то ничего не мог.