Сокровище троллей

А потом, на постоялом дворе, наррабанец всю ночь менял на лице своего нового господина тряпки, намоченные целебным травяным отваром.

Наутро хозяин, пугая прохожих своей располосованной физиономией, пошел вместе с наррабанцем в храм и, с трудом шевеля безобразно распухшими губами, потребовал, чтобы жрецы заверили вольную, которую он, Хашарнес Бычий Загон из Семейства Ульпрат, дает вот этому своему рабу.

Потрясенному наррабанцу он объяснил свой поступок коротко и ясно:

— Дурь на меня накатила. Вали к себе домой.

А на вольноотпущенника снизошло озарение: он понял, что говорил ему бог там, на краю ямы.

Из Наррабана его увезли за море предательски, связанного. И он упорно, раз за разом, пытался бежать. Дома его ждали друзья и дело, за которое не жаль отдать жизнь. И месть, конечно же, месть тем, кто продал его в неволю.

Сейчас он свободен и может вернуться. Но за его свободу заплачено не деньгами — что деньги! — а чужой кровью. Это большой долг. Нельзя уезжать, пока сам, обязательно сам, не решишь, что долг уплачен. Даже если на это уйдут годы, придется остаться, иначе не будешь достоин ни друзей, ни дела всей жизни. Да и месть обесценится, как стертый до дырки медяк.

Твердо и с достоинством наррабанец сказал:

— Господин, не гони меня. Позволь отслужить за то, что ты для меня сделал.

И было в его голосе нечто, заставившее Хашарнеса промолчать и кивнуть…

Позже, когда губы силуранца зажили и он мог разговаривать без боли, Хашарнес спросил вольноотпущенника:

— Как тебя называть-то?

— Кхасти.

Хашарнес переворошил в памяти запасы наррабанских слов и неуверенно спросил:

— Это же… вроде собачья порода?

И в ответ услышал спокойное, ровное:

— Я — сторожевой пес моего господина…

* * *

— Осторожнее, хозяин, здесь недавно был обвал. Вот, землю даже снегом еще не замело.

— Вижу. Но каков отсюда вид, а? Какая она все-таки красавица, моя Тагизарна!

Кхасти промолчал. Он не разделял восторгов хозяина. Да, река поражала воображение своей шириной. Ничего подобного у себя в Наррабане он не видел. (Доводилось слышать про могучую реку Тхрек, но побывать на ее берегах не случилось.) Возможно, летом ему, пустынному кочевнику, почитавшему великим благом каждый родник, Тагизарна и показалась бы высшим даром богов людям. Но сейчас он не видел реки — только снег, лед и скалы. Он знал, что подо льдом течение, но не мог представить себе такую массу воды.

И вообще Силуран ему не понравился, хотя Кхасти и относился с уважением к стране, которая рожала богатырей.

Один из этих богатырей сейчас беспечно подъехал почти к самому обрыву… а если берег опять осыплется? И куртка нараспашку! Не бережет себя хозяин!

Хашарнес тем временем спрыгнул с седла, подошел еще ближе к краю кручи:

— Эй, Кхасти, глянь: тролля деревом придавило!

Наррабанец заинтересовался, тоже спешился, подошел ближе.

Действительно, на откосе распростерлась старая сосна с вывороченными корнями. Из-под мощных ветвей торчали плечо и рука, сквозь разметавшуюся по земле крону видна была голова.

Хашарнес задумчиво прищурился:

— А интересно, за троллей в крепости награду дают?

— Собираешься волочить тушу в Шевистур? — не понял Кхасти.

— Еще чего! Отрублю башку, привяжу к седлу… На, подержи!

Он сунул наррабанцу повод своей лошади и принялся ловко спускаться по камням.

— Осторожнее! — сказал вслед ему напарник. — Вдруг оно живое!

Хашарнес уже склонился над своей находкой.

— А знаешь, оно и впрямь живое! Даже рычит… Добить надо, чего твари зря мучиться!

Но тварь была на этот счет другого мнения. Торчащая из-под дерева рука резко дернулась — и в грудь Хашарнесу ударила сосновая ветка.

Троллю было неудобно бить, удар даже не заставил Хашарнеса пошатнуться. Только разозлил.

— Ты смотри, эта дрянь еще и дерется!

Ловчий выхватил меч.

Но взмахнуть им не успел. Над берегом прогремело яростное:

— А ну, отошел от бабы!

Из-за скалы вышел… тролль не тролль, человек не человек… великан, которому Хашарнес был по плечо. Одежда на великане была вполне человеческая, но главное — он держал в лапищах арбалет на взводе. И стрела глядела в лоб ловчему.

— Ты чего? — не понял Хашарнес.

— Я сказал: отошел от бабы! — так же грозно рыкнул незнакомец.

Ловчий перевел взгляд с арбалета на сосну. В глазах его плеснулось изумленное понимание.

— Баба? Это?.. Да ради всех богов, оставь себе, я за нее в драку не полезу.

— Вели дружку не дурить! — Незнакомец взглядом указал наверх, на край обрыва. Арбалет при этом не дрогнул.

— Кхасти, не надо танцев! — повысил голос ловчий. — Нам за эту рослую барышню не платили!

— Вон! — выдохнул защитник тролля… троллихи… Хашарнес не знал, как называется лежащая под сосной особа. — Вон оба!

— Да все в порядке! — сказал Хашарнес со спокойной, дружелюбной убедительностью, на которую его вдохновила глядящая в голову стрела. — Видишь, я убрал меч в ножны. Пальцем не трону эту почтенную даму. Вот, поворачиваюсь… ухожу… Обещаю не возвращаться, не ухаживать и не свататься…