Сокровище Великих Моголов

– Да он-то как раз не женат, – поморщилась Карина, – вот этот женат… – она указала на противоположную дверь.

– Так ты с ним… – До меня с трудом, но дошло.

– Ну да… он мне обещал, что с женой разведется и на мне женится. Да все тянет.

– Врет, – убежденно сказала я, – напарит тебя, как не фиг делать.

– Да знаю я… – вяло сказала она, – но все же надежда умирает последней. А если он узнает, что я… что мы… как раз удобный повод меня бросить и уволить. А тут платят хорошо, и работа непыльная. И вот эта тетка теперь меня пугает, что начальнику все скажет.

– Денег требует?

– Да нет, так, по мелочи. Ну давай, говори, чего знать хочешь, а то мои оба вернутся…

– Владимир Пташкин. Можешь о нем рассказать?

– Этот? – Карина пренебрежительно скривилась. – Да зачем он тебе? Пустое место, дешевка…

– Конкретнее!

– Ну, должность у него черт знает какая. А так он и персональный водитель, и порученец. Шестерка, в общем, подай, принеси, съезди, отвези! Ничего серьезного. Но начальница его очень была к нему расположена, понимаешь, о чем я?

– Что они, в близких отношениях были? – Я осторожно подбирала слова.

– Уж в таких близких, что дальше некуда! Это все знали…

Что ж, я так примерно и думала.

– Ты говоришь – была? Значит, теперь его уволили?

– Теперь Марецкую убили, – припечатала Карина, – и у Вовы трудный период. Потому что теперь он никому не нужен. У тех начальниц, которые этим делом увлекаются, свои порученцы есть. А делать-то Вова ничего путного не умеет. Так что как только дело об убийстве раскроют, Вову уволят. Это точно. А пока он бродит по коридорам, как потерянный, и смотрит на всех жалостно…

Девица фыркнула и добавила:

– Он лицом на барана здорово смахивает, да еще и дурак к тому же фантастический, уж не знаю, что Марецкая в нем нашла.

– Может, он по этому делу большой специалист?

– Может быть. Я не проверяла, – буркнула Карина, – у меня своих проблем хватает. Черт меня дернул тогда с этим переспать!

Я очень хорошо ее понимала, сама не раз задавала себе тот же вопрос.

Сарычев, увидев меня, так обрадовался, что я даже растрогалась.

Пока он рассказывал, как переживал за меня, я стерла макияж и исхитрилась переодеться в свою одежду.

Ждать пришлось совсем недолго, близился конец рабочего дня, и сотрудники Комитета по городскому строительству потихоньку тянулись к выходу.

Я легко узнала Владимира Пташкина по описанию Карины. Он действительно был удивительно похож на молодого барашка – вьющиеся светлые волосы, круглые голубые глаза без всякого выражения, похожие на две голубые пластмассовые пуговицы.

Впрочем, сейчас выражение в этих глазах было – выражение смертельной обиды на весь мир.

Пташкин брел по тротуару, загребая ногами и уныло провожая завистливым взглядом проносящиеся мимо дорогие иномарки.

– Мужчина! Молодой человек! – окликнула я его. – Можно вас на минутку?

– Вы это мне? – Он поднял на меня пустые круглые глаза.

– Вам, вам! Вы в машинах разбираетесь?

– В машинах? – Он заметно оживился. – В машинах я очень хорошо разбираюсь!

– Так, может, посмотрите, что-то моя машинка никак не заводится… что-то она глохнет… только заработает – и тут же снова заглохнет… может быть, вы мне поможете?

Я стояла рядом с невзрачной серой «Хондой», которую дала мне Алтын.

Пташкин подошел с важным видом, забрался внутрь, сел на водительское сиденье и повернул ключ в зажигании.

Мотор уютно заурчал, как сытая кошка.

– Завелась! – удовлетворенно проговорил он, повернувшись ко мне. – Не знаю, что с ней было, но сейчас она в порядке. Вы вообще-то давно за рулем?

– Видно, дело мастера боится! – проговорила я льстивым голосом, села рядом с ним и широко улыбнулась. – А вы не можете немножко проехать, а то вдруг она сразу заглохнет, как только вы отойдете… может, она только при вас хорошо себя ведет.

– Да запросто! – Он выжал газ, машина тронулась, и в ту же секунду на заднем сиденье появился Сарычев, который до того прятался, согнувшись в три погибели за спинкой сиденья.

Сарычев ткнул в шею Пташкину тюбиком губной помады (моим, между прочим) и проговорил загробным голосом, видимо, подслушанным в каком-то фильме:

– Поезжай прямо, и без фокусов! Если дернешься – прострелю позвоночник!

Пташкин позеленел от страха. Наверняка он принял тюбик за ствол пистолета.

Он уставился в зеркало заднего вида, разглядел Сарычева и явно узнал его.

– Э-это вы…

– Я, я! Поезжай прямо, я сказал! А теперь направо!

Машина заехала в безлюдный переулок.

– Здесь притормози! Заглуши мотор! Руки положи на руль! И никаких резких движений!

Пташкин послушно выполнил его приказы и проговорил блеющим испуганным голосом:

– Не убивайте меня! Она меня сама завлекла! Я бы не посмел! Это была такая женщина…

– Чего? – перебил его Сарычев. – О ком это ты? Что вообще ты несешь?

– О вашей супруге, конечно… это была удивительная женщина… ей никто не смел возражать… не убивайте меня!

Я закашлялась.

Я не сказала Сарычеву, что этот баран был любовником его жены, чтобы не усложнять и без того непростую ситуацию.