Сокровищница ацтеков

Признаюсь, я был немного разочарован такой практичностью молодых людей; они же горячо ухватились за то, что казалось мне пустяками и о чем я даже забыл упомянуть. Но потом я рассудил, что каково бы ни было побуждение, заставляющее американцев принять участие в нашей экспедиции, это решительно все равно; мы нуждались в надежных товарищах и, пожалуй, весь успех предприятия зависел от того, захотят ли эти двое храбрых и бывалых людей примкнуть к нам. Тут я принялся до того заманчиво описывать несметные богатства ацтеков, что глаза американцев разгорелись, а в голове у них до того зашумело, что даже лбы покраснели, а дыхание сделалось прерывистым. Впрочем, я сам вдохновлялся по мере того, как говорил. До сих пор скрытые сокровища не прельщали меня; я был исключительно поглощен научной стороной открытия, которое надеялся совершить. Но теперь меня сильно заняла мысль о том, что, трудясь ради успехов науки, я мог получить в свое распоряжение громадное богатство. Великолепное открытие обещало быть обставленным самым грандиозным образом и тем сильнее поразить свет. В сравнении с моей книгой «Условия жизни на североамериканском материке до Колумба», великое произведение лорда Кингсборо как по форме, так и по содержанию, окажется совершенно ничтожным вкладом в науку. Распространяясь о громадных размерах скрытого сокровища, я не боялся впасть в преувеличение, зная наверняка, что в сокровищнице ацтеков, находившейся в потаенной долине, было собрано столько золота, что его достало бы на выкуп целой нации.

– Итак, согласны ли вы отправиться с нами? – спросил я, окончив свое блистательное описание.

– Ладно, нечего и толковать, профессор! – последовал предсказуемый ответ Янга.

– И на меня вы можете вполне рассчитывать, – заявил Рейбёрн и прибавил: – Клянусь Юпитером, Пэлгрейв, когда я получу свою долю, то куплю весь мыс Код целиком со всем, что на нем есть!

Вот и подобралась наша компания. Фра-Антонио взялся за дело из любви к Богу, я – из любви к науке, а Янг с Рейбёрном – из любви к золоту. Что же касается мальчика Пабло, то он не мог бы сказать, почему примкнул к нам. Он просто взял и поехал с нами.

VI. Царский символ

Фра-Антонио был очень рад, когда я ему сообщил, какими надежными товарищами мне удалось заручиться. Когда же он повидался с Рейбёрном и Янгом и переговорил с ними – впрочем, с Янгом у них был короткий разговор, так как разбитной американец немилосердно коверкал испанский язык, – то остался вполне доволен, согласившись со мной, что мы не могли найти более подходящих людей для своего предприятия.

Покончив свои совещания, мы недолго тянули и свои сборы в дорогу. Рейбёрн, которому приходилось много путешествовать как инженеру с деловой целью, был очень опытен на этот счет и, руководствуясь его практическими советами, мы быстро и основательно приготовились к своей экспедиции, причем избрали его своим руководителем. У него и Янга был полный комплект вооружения, какое употребляется в пограничных странах – ружье системы Винчестера и большой револьвер; однако оба они приобрели еще по другому револьверу про запас; я последовал их примеру и также запасся парой револьверов и винчестером, хотя сильно сомневался в душе: сумею ли за них взяться в случае нужды. Фра-Антонио решительно отказался носить оружие, и после того, как он случайно разрядил один из моих пистолетов, взяв его в руки, чтоб рассмотреть, причем пуля прожужжала как раз возле моего уха и прострелила шляпу Янга, мы все пришли к тому заключению, что чем меньше этот богоугодный человек будет иметь дело со смертоносным оружием, тем безопаснее будем всем нам. Янг носил шляпу фасона Дерби, – самую неудобную по мексиканскому климату, – но по какой-то необъяснимой причине ужасно дорожил ею и был до того рассержен, что ее прострелили ни с того ни с сего, что несколько дней серьезно дулся на фра-Антонио.

Но кого привела в восторг необходимость вооружиться, так это моего Пабло. Он был ловкий мальчуган и, когда ему удалось доказать свою способность владеть револьвером, сделав несколько удачных выстрелов из моего собственного (в цель, устроенную для упражнений в коррале), я привел его в несказанное восхищение, купив ему особенный пистолет. После того Пабло вырос, кажется, на целых два дюйма. Он даже начал ходить левым бедром вперед, чтобы лучше выставить на вид эту военную принадлежность, и до такой степени важничал своей обновкой, что нельзя было смотреть на него без смеха. Даже губная гармошка была им забыта на некоторое время; вернувшись как-то в корраль, я увидел, что он показывает свой револьвер Эль-Сабио; ослик смотрел на оружие с несколько скучающим видом, что, по-видимому, пришлось не по сердцу его господину.