Сокрушая великих. Том 2

Хоть я и прикрыл глаза, получая неземное удовольствие от того, как тепло проникая в мое тело, расслабляет натруженные за приключения мышцы, я все равно ощущал присутствие девушки рядом. Ее нежный запах так и манил — открой глаза, полюбуйся, порадуй свои глаза. А ведь можно как бы ненароком переложить руку и коснуться ее…

— Слушайте, — Ян прервал внезапно нахлынувшее на меня желание. Он опрокинул себе в рот минимум пол бутылки ядовито-розового крена и изрек, — меня с семьей разлучили в шестнадцать. И я очень скучаю по своим.

— Ууу, я тебе говорила, что тебе в духоте с крена развезет.

— Крен здесь ни причем, — ответил девушке Ян, делая еще пару добротных глотков, — я правда очень хочу, чтобы у меня снова появилась семья. Такая, как вы. Вы такие… заботливые, такие…

— Развезло, — констатировала факт Энн.

— Семья — это ответственность, — вдруг заявил Божко, — Я знаю, о чем я говорю. У меня была семья. Сын и супруга.

Какие мне омеги нетипичные попались. Менее трех процентов из социума, населявшего поверхность Земли, заводили постоянные семьи. Остальные встречались, любились, разбегались, отдавая плоды своей любви на попечение многочисленным гильдиям и корпорациям.

— Да? Была семья? И куда она делась? — немного пьяненьким голосом поинтересовался Ян.

— Они погибли, коротко ответил Божко.

— Ой, чувак, прости. Я не знал, — пролепетал Ян.

— Мне не за что тебя прощать. Ведь ты не виноват в их гибели. А я. Я был молод, глуп и амбициозен.

— Как это произошло? — спросил я.

— Они последовали за мной в Африку, где, как я ожидал, моя карьера должна была взлететь до небес. У меня была отличная практика — новейшие импланты, схемы, составленные для бойцов элитнейшего подразделения. И… все пошло прахом, после авианалета на наши казармы. Семья жила со мной. Под удар попала жилая зона, а я находился в это время в операционной.

— Какой ужас, — после нескольких секунд тишины, произнесла Энн, — я иной раз думаю, что хорошо, что у меня не было настоящей семьи.

— Ты что⁈ Семья — это круто! Близкие люди, готовые поддержать тебя во всем и в любую минуту! Тео, дай я тебя обниму, — Ян перекатился поближе к Божко.

От сомнительного проявления соболезнования Теодора спасла толпа, без стука завалившаяся в терму. Наш пришлось потесниться, чтобы полтора десятка парней и девушек, весело щебечущих друг с другом, смогли разместиться в парной. Среди толпы выделялся один человек, длинный и худой как жердь, зачем-то зашедший в терму в хламиде до пят. В серой хламиде! Хламиде монаха!

— Не галдим! Не шумим! Приучайтесь к смиренному образу жизни! Что есть смирение? — задал вопрос тип в хламиде. Пришедшие с ним в терму люди разом притихли.

— Пара литров крена и ты смиренный как овечка! — решил испытать себя в роли проповедника Ян.

Монах посмотрел на Яна с осуждением. Но мне показалось, что в его взгляде промелькнуло и нечто завистливое.

— Смирение в первую очередь — суть есть тишина. Тишина позволяет нам собраться с мыслями и отринуть все, что связывает нас с шумным грешным миром. Только в тиши возможно глубинное самопознание.

Ян хотел бы это утверждение оспорить, но качнул головой, призывая его этого не делать. В терме воцарилась тишина. Мой клан тоже замолчал, но не из-за проповеди и призыва монаха, а из-за того, что обсуждать свои дела при посторонних мы не собирались.

— Дети мои, вы согрелись, и пора бы вам и охладиться. Ступайте в купель, — после десяти минут молчания монах отправил своих подопечных в бассейн.

Он дождался пока все они выйдут, а потом обратился к Яну.

— Сын мой, а не много ли ты взял с собой крена? Не переоценил ли ты силы свои?

Ян покосился на пять все еще остававшихся полными бутылок.

— Да не. В самый раз. Зато спать хорошо буду.

— Бесспорно. Сей грешной напиток улучшает отход ко сну. А меня в последнее время мучает бессонница. Страшно мучает!

По лицу Яна расползлась понимающая улыбка.

— Угощайтесь, святой отец. У меня в номере еще есть, — Ян протянул монаху бутылку пойла.

Глава 5

Слова Энн о том, что алкоголь и высокая температура несовместимы, оказались пророческими. Артуро, так завали монаха, и Яна сильно развезло после возлияний.

— Так, — сказал я, поднимаясь с плиты, — мы в бассейн. Вы с нами?

— Зачем? Хорошо же сидим! — Ян похлопал по спине сидящего рядом с ним церковника. Тот довольно закивал головой.

— Дочь моя, прояви доброту и заботу, принеси нам немного такого же, — монах помахал полупустой бутылкой.

— С огромным удовольствием, — обворожительно улыбнулась Энн, — вам пару принести?

— Не ходи просто так — неси четыре! — Ян решил сегодня отрываться по полной.

А я, выходя из парилки, мысленно похвалил своих помощников. Как же быстро они сориентировались! Четко, синхронно, не сговариваясь. Конечно, можно было подумать, что Ян просто решил нажраться, а Энн всегда мила с монахами. Но мне хотелось верить, что монаха он решили накачать осознанно.