Сокрушенная империя

Как раз в тот момент, когда я уверена, что больше не выдержу ни секунды, дверь в мою больничную палату открывается. Коул держит перед своим лицом огромный пакет с чем-то похожим на фаст-фуд, входя в комнату.

– Как у вас тут дела, семья? – Он плюхается на пустой стул рядом с Оукли и улыбается. – Я принес поесть, пока мы ждем моего племянника.

Раздражение клубится внутри меня, когда я поворачиваюсь к Оукли.

– Я разрежу тело твоего друга на мелкие кусочки и закопаю их в разных частях света – в таких местах, где его никогда не найдут, – если ты сейчас же не уберешь его и его гребаную еду отсюда к чертовой матери.

Кивнув, Оукли хлопает Коула по спине.

– Коул, тебе пора, чувак. Из-за тебя моя жена хочет убивать.

Коул фыркает.

– Ну конечно, из-за меня…

Я швыряю в него своей чашкой с кусочками льда.

– Убирайся…

Я ругаюсь, когда начинается очередная мучительная схватка. Широко раскрыв глаза, Коул быстро выбегает из комнаты.

– Хорошо, Бьянка, – говорит доктор. – Тужься.

Хватаюсь за край кровати.

– Я тужусь.

Если я начну тужиться сильнее, то взорвусь.

– Знаю, но нужно еще постараться.

Я откидываюсь на подушку, чувствуя поражение.

– Оукли, прости, но я не могу это сделать. Ему придется остаться внутри меня навсегда.

Схватив меня за руку, он встает.

– Можешь. – Он целует костяшки моих пальцев. – Я знаю, это больно. Но когда все закончится, ты даже об этом не вспомнишь.

Я свирепо смотрю на него.

– Ладно, ладно, – исправляется он. – Ты будешь помнить боль, но оно того стоит. – Он прижимается своим лбом к моему. – Ты самый сильный человек, которого я знаю, малышка. Ты справишься.

* * *

Оукли был прав.

Двадцать пять часов изнурительных схваток стоили того.

Каждая частичка боли и печали в моей жизни стоила того, чтобы пережить этот невероятный момент. Потому что в ту секунду, когда я впервые увидела своего сына, мое сердце просто взорвалось от любви.

Я смотрю на его идеальное маленькое сонное личико. Он так великолепен, что у меня перехватывает дыхание.

Бросаю взгляд на Оукли, который не может перестать улыбаться.

– Он просто идеальный.

– Я знаю.

Кончики его пальцев прижимаются к изгибу моей челюсти. В его глазах столько любви, что у меня в груди почему-то становится и легко, и тяжело одновременно.

– Спасибо.

Наши губы встречаются в легком, как перышко, поцелуе… как раз в тот момент, когда открывается дверь. Коул, Сойер, Джейс, Дилан и Уэйн врываются в комнату и окружают мою кровать.

– О боже мой, – вздыхает Дилан. – Он самый милый ребенок на свете.

– Не могу понять, на кого из вас он больше похож, – говорит Джейс.

– Ну наконец-то он вылез. – Это Коул.

Уэйн сияет.

– Можно мне подержать моего внука?

Глаза Сойер блестят от слез, и она тянется за салфеткой.

– Я не могу поверить, что у кого-то из нас уже родился ребенок.

Передав его Уэйну, я поглаживаю ее растущий живот.

– Не могу дождаться встречи со своими племянницей и племянником.

Джейс втягивает воздух.

– Не могу поверить, что я дядя. – Вытащив телефон, он фотографирует своего племянника. – Кстати, папа просил передать вам, что он скоро будет здесь. Он летит из Австралии, так что это займет у него немного больше времени, чем ожидалось.

Улыбаясь, Уэйн смотрит на внука сверху вниз и воркует:

– Я твой дедушка, и я собираюсь тебя до безобразия избаловать, так что тебе лучше привыкнуть к этому. – Гордость озаряет его лицо, когда он передает крошку-младенца Оукли. – Не могу дождаться, когда твоя сестра познакомится с ним, Оук. Он просто красавец.

– Конечно, – заявляет Коул. – Он наполовину Ковингтон.

– И наполовину Зэленка, – напоминаю я, ведь мне кажется, что мой муж та еще горячая штучка.

Оукли ухмыляется, глядя на своего сына, который во сне сжимает его палец.

– За ним все девочки будут бегать. Правда, молодой человек?

– Только через мой труп, – бормочу я себе под нос.

Я протягиваю руки к Оукли, чтобы он вернул мне нашего сына. Если его нет рядом слишком долго, мне становится тревожно. Медсестра заверила, что это нормально и скоро пройдет, но я в этом не уверена. Я просто хочу всю жизнь держать его в своих объятиях и вечно оберегать.

– Итак, – начинает Коул. – Вы уже определились с именем?

Прежде чем я успеваю ответить, все заговаривают одновременно.

– Ты должна назвать его Джейсом в честь своего любимого брата.

Коул бросает на Джейса злобный взгляд.

– Лучше Коулом в честь красивого брата.

Дилан сочувственно улыбается мне.

– Дилан тоже отличное имя для мальчика. Просто говорю.

Сойер толкает ее локтем в ребра.

– И Сойер.

Мы с Оукли обмениваемся веселыми взглядами.

– Хорошо, – заявляет Оукли, потирая руки. – Стартовая цена – пятьдесят долларов.

Вытащив свой бумажник, Джейс бросает немного денег на столик с подносом.

– Сотня за Джейса.

Коул сует несколько банкнот в руки Оукли.

– Двести за Коула.

Уэйн лезет в карман.

– Карты принимаете?

– Извини, папаша. Только наличные. – Размахивая деньгами в руке, Оукли оглядывает комнату. – Есть еще желающие?

Дилан вытаскивает немного денег из лифчика.

– Да. Четыреста за Дилан.