Сокрушенная тобой (ЛП)

— Рем? — Мне было так трудно дышать, только думая об этом, что к тому времени, как он стал голым, а его тело нависло надо мной, я была гиперосведомлена обо всем. Ничего не было туманным или менее чувствительным. Иметь мужчину, вроде Рема, поверх тебя приносит трезвость на целый новый уровень.

Он ждал, когда я заговорю, его палец зацепил мои черные легинсы.

— Я запомню.

Он все еще не усмехнулся. Вместо этого он едва заметно кивнул.

— Хорошо. Но я в любом случае скажу тебе это еще раз завтра с утра.

— Ладно. Теперь прекрати страдать херней и сними уже с меня штаны.

Это вызвало ухмылку, а затем он дернул их вниз, прихватив с ними мои трусики. И он не складывал мою одежду. Нет, Рем скинул ее на пол, а затем поцеловал меня.

Эмили была права, пьяный секс был горяч.

Глава 16

Я проснулась от бархатистого касания его языка, кружившего у моего соска, и выгнула спину, застонав. Зубы Рема ухватили чувствительный участок. Затем он снова прошелся там языком, прежде чем засосать его глубоко и жестко.

— О, Боже, — теперь я полностью проснулась, и Рем взобрался поверх меня. Все, что я могла видеть — это макушка его головы. Мои пальцы сжались в его волосах, когда он двинулся к другому соску и тоже всосал его, затем удивил меня, прикусив его. Я прикрикнула от боли, а потом застонала, когда он успокоил его жаром своего языка. — Медленный, ленивый секс?

— Да, малышка, — пробормотал он, все еще с моим соском у себя во рту, и вибрации его голоса послали мурашки по коже.

Он проследовал поцелуями в ложбинке груди, потом вниз к моему пирсингу, где его язык поиграл с серебром.

— Это горячо. Мне нравится, — он задержался там надолго, затем двинулся туда, где у меня татуировка. — И это горячо, — он поцеловал татушку и двинулся еще дальше. — А это… — он посмотрел вверх на меня, и я задержала дыхание, потому что он нависал так близко, и все же не касался там, где он мне нужен. Он наблюдал за мной, когда его палец скользнул от основания ребер к моему пупку, замешкавшись, затем скользнул во влажность. Я резко вдохнула. — Это… — подушечка его большого пальца прижалась к клитору, и я стала извиваться.

— Замри, — его голос требовательный и хриплый, и я тут же прекратила двигаться, мое желание обострилось. — Хорошая девочка.

Иисус. Я воспылала и готова кончить просто от его слов. Давление на моем клиторе оставалось устойчивым, а я хотела, чтобы он двигал своим пальцем вперед и назад. Я до боли желала, чтобы он сделал это, но он не делал. Он удерживал там давление, пока два его пальца кружили у моего входа.

— Она… прекрасна. И теперь принадлежит мне. Она никогда больше не ощутит другого.

Его большой палец сделал легкое движение, и разряд удовольствия ударил в меня. Мне нужно больше. Я должна получить большее. Это было слишком медленно. Мне это не нравится. Я стала нетерпеливой и хотела его член во мне сейчас же.

— Рем.

Он толкнул два пальца внутрь, я напряглась и прогнулась к нему, задыхаясь. Он совершенно замер, и когда я снова открыла свои глаза, то увидела его лицо, которое притягивало, как магнит. Он уставился на меня, и это было, словно он был совершенно открыт. Не было ничего скрытого за этими темными глазами, никакой хмурости, никакой ухмылки, только чистая, неприкрытая честность в его выражении.

Я пробежалась пальцем по его расслабленной челюсти, и, несмотря на бушующую жажду, что пульсировала во мне, мне хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.

— Мое место рядом с тобой. Я принадлежу тебе. И я люблю тебя, — слова с легкостью вырвались из моего рта, и я увидела проблеск неверия на его лице; затем оно снова стало уверенным и даже самоуверенным.

— Несмотря ни на что, — требовал он, как будто ему нужно подтверждение, что несмотря ни на что, я всегда буду любить его. Я не верила, что любовь могла бы прекратиться. Я могла бы бежать от нее, прятаться или прикрыть ее другими эмоциями, но любовь не даёт тебе выбора.

Он вытащил свои пальцы и протолкнул их обратно внутрь.

— Несмотря ни на что, Кэт.

Я улыбнулась. Затем я сделала то, что он всегда делал мне — обхватила его челюсть своей рукой.

— Да, Рем. В этом и суть любви. Безоговорочно.

Выражение, что омыло его, было облегчением, и он внезапно показался таким уязвимым. Никогда не видела этого прежде. Он всегда был сильным и самоуверенным, знающим, что хочет и берущим это. Но вот уязвимость там, спрятанная за его темными глазами, раскрывающая Рема, который доверился мне с теми словами, что я только что произнесла.

Я проследовала по его губам кончиком пальца.