Сокрушенный (ЛП)

- Доминик Прайс? - Она повертела головой и решила ущипнуть себя. Она разговаривала с одним богом рока о другом боге рока, как будто это был обычный повседневный разговор. - Из «Черного Феникса» Доминик Прайс? Он...?

- Он поправится, но это плохо.

- Я сожалею.

- Да, - он прошептал. - Нализаться виски сейчас кажется блестящей идеей.

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Уверена, в ту ночь он растворял свои проблемы в алкоголе, но начать пить так рано? Он же не серьезно.

- Разве сейчас не 8 утра в Калифорнии?

- Время суток не имеет значения.

Она не знала, что ответить на это, поэтому промолчала.

- Эмма? Солнышко, поговори со мной.

- Как это виски в 8 утра может показаться хорошей идеей?

- Достаточное количество виски и мозг отключается.

- Кажется, в прошлый раз это не сработало, как надо.

Тишина.

Абсолютная мертвая тишина.

Дерьмо. У нее была дурная привычка высказывать мысли, которые не нужно произносить вслух. Элисон всегда знала, что однажды она скажет что-то такое, о чем потом будет жалеть всю жизнь.

- Послушай, извини.

Джо засмеялся.

- Ты не любитель виски, да?

- Я не пью.

- Постой, совсем?

Он казался настолько потрясенным этой идеей, что она усмехнулась.

- Совсем, никакого алкоголя.

- Черт побери. Солнечный лучик-трезвенник. Как же, черт возьми, это могло случится со мной

- Полагаю, тебе просто повезло, - она сказала это сухо, что заставило его рассмеяться сильнее.

- Я знал, что ты поможешь мне почувствовать себя лучше. Расскажи мне, что нового произошло у тебя в жизни?

Встретила рок-звезду как-то ночью и по какой-то причине он обратился ко мне вместо бутылки?

- У меня были пирожные на завтрак.

- Вот как? Какие?

- Крем-брюле. Они фантастические. Лучше, чем…

- Виски?

Эмма глубоко вздохнула и медленно выдохнула, обдумывая ответ. Действительно ли она хочет закончить свое утверждение?

- Эм? Ты же собиралась ответить виски, верно? Как ты можешь это знать, если никогда…

- Секс. Я собиралась сказать секс.

Настала очередь Джо замолчать на минуту.

- Тогда ты делаешь что-то не так.

- Ты так думаешь?

- Я знаю это. Лучший оргазм в твоей жизни был доставлен тебе самостоятельно и теперь пирожные стали лучше секса? Тебе нужно…

Посмеет ли она спросить?

- Мне нужно что?

- Привезти сексуальную себя ко мне, чтобы я мог показать тебе, как это делается.

Боже, его голос низкий и грубый, отправляющий тепло через все тело до каждого нервного окончания.

- Я знаю, как заниматься любовью, Джо.

- Я говорю не о занятии любовью, я говорю о трахе. Горячем, вспотевшем, кричащем-мое-имя-когда-ты-кончаешь трахе.

- Меня это не интересует…

- Да неужели, Солнышко, не начинай врать мне сейчас.

Он был прав, она врала. Обоим – и ему, и себе.

- Я видел, как ты смотрела на меня, когда ты зашла в мою гримерку. Если бы я не повел себя как...

- Придурок?

- Я мог бы раздеть тебя за 60 секунд.

Одно только воспоминание о том, как он смотрелся в тех низко висящих джинсах, вызвало у нее слюноотделение.

- Но ты повел себя как придурок.

- Да. И практически сразу же пожалел об этом. Так, чтобы наблюдать, как ты уходишь от меня.

- Ты просто присматривался к моей заднице.

- У тебя чертовски красивая задница.

Ее пульс повысился до предела.

- Джо, - сказала она, ее голос стал томным даже для собственных ушей.

Звук шелеста проник через наушник, сопровождаемый ворчанием.

- Просто замечательно. Ты знаешь, что невозможно чувствовать себя уютно, когда твой член твердый, как камень, и боль в яйцах?

Его заявление было настолько идиотским и честным, что она, пораженная, засмеялась.

- По крайней мере, ты больше не думаешь о виски.

- Конечно, думаю. Только теперь я представляю, как потягиваю его с округлостей твоей попы.

Эмма посчитала лучшим проглотить дальнейший смех, что привело ее к фырканью. Которое в свою очередь перешло в истерику.

- Как ты можешь смеяться надо мной, - спросил он, в его голосе сочетание недовольства и смеха, - знаешь, какой сейчас у меня единственный способ помочь себе?

Кто, черт побери, ведет такие разговоры? Определенно, не она. По крайней мере, не до этого дня.

- Я сожалею, что тебе придется удовлетворять себя самому. - Она представила его. Абсолютно одного в своей постели, глаза закрыты, пока он трогает себя, и капелька влаги выделяется от страстного желания и мыслей о ней. - Но я не прошу прощения за то, что, делая это, ты будешь думать обо мне.

Воздух со свистом вылетел из его рта.

- Ты не помогаешь.

- Я знаю, извини. Мне действительно жаль, но…

- Но реально тебе совсем не жаль.

- Ни капельки.

1 апреля (Дневник)

Сегодня третья годовщина смерти моих родителей. Прошло три года, а я все еще просыпаюсь с той же печалью, что и в день, когда они погибли. Я знаю, я упоминала, что они были не самыми заботливыми или поддерживающими меня людьми. Но они были моими родителями, и я любила их.

Я сходила на кладбище и возложила цветы на их могилы. Смотреть вниз, на их имена на надгробном камне, казалось чем-то нереальным, учитывая мою собственную судьбу, смотрящую мне в лицо. Это действительно моя жизнь?