Сокрушитель

— С чего бы это? Это мой трофей, я раздаривать их не собираюсь. Тем более кавалеристы всё равно не знают, что с ним делать, да и управлять и вести бой не умеют. Это на минутку тоже не простое дело, учиться нужно. Тому бойцу, что охранял мою технику и передал танк, а он отогнал его подальше в тыл. Будет время, навещу и приведу в порядок. А то после боя из боекомплекта осталось пять снарядов, из которых четыре бронебойных и один осколочный. Да и сам танк из новой машины, которая ни разу не была в бою, превратился в старую развалину всю в оспинах от рикошетов, да попаданий снарядов. Несколько болванок в броне застряли. Танк боевой. После войны куплю дом, сделаю постамент, табличку, что это геройская машина, и буду любоваться боевым другом, что спас тогда многих.

— А танкистом нашим передать?

— Вот что вы заладили, передать-передать? С какой это радости?! Эти горе-командиры бросая технику бегут от немцев, стирая галифе в речках, а тут отдай?! У немцев в тылу этих брошенных танков сотни, пусть отправляют команды и перегоняют к нам. Я смог, и они смогут. Только зачем им так напрягаться? Отобрать чужой трофей же легче.

— Но ведь танки советские? — в голосе диктора явно было слышно недоумение.

— Кстати да. В детстве я прочитал книгу про Древнюю Русь, о варягах, берсерках, очень интересная. И там всё что на щит взято, это право священного трофея. Я тогда принял догму древних воинов Руси как свою, и сейчас по ней живу. Да если какой староста деревни подойдёт и скажет такому воину: отдай свои трофеи, тот его просто зарубит мечом, и будет прав. Поэтому трофеи, это трофеи, свои загребущие руки от них прочь. Хочешь получить — плати и забирай, а за просто так только кошки родятся. Поэтому для нас, воинов, такие войны в радость. Да я уже заработал столько, что половину крымского побережья купить смогу. Хочу домик в Ялте. Стоит отметить, по трофеям довольно тонкий момент, которого я придерживаюсь. Например, убил я немца, всё с него — моё. Если увижу тело врага, убитого другим, не подойду, это настоящее мародёрство. Также и с техникой. Я не брал трофеями брошенную нашими на дорогах технику, включая танки. Нет, тут признаю, бывало целые прятал, как ту танкетку, но я передал её представителю Красной Армии у Слуцка, так что по моим внутренним правилам, всё честно. «Тридцатьчетвёрка», о которой мы говорим, была захвачена немцами с семью собратьями на железнодорожных платформах, на одной из станций, то есть, были взяты немцами в качестве трофеев. Я ножом снял часового, перерезал ему горло от уха до уха. То есть, отбил технику, с боя, пролив кровь противника. Потом платформы трактором утащил на запасную ветку, там специальной спуск был, но это не важно, все восемь танков у меня, это мои трофеи, взятых с бою. Также убивал часовых на пунктах сбора, и перегонял технику. Это тоже трофеи. Брошенная техника остаётся советской, пусть брошенная, пока немцы её под свою руку не возьмут, но прав я на неё до этого момента не имею, поэтому особо и не трогал.

— Но могут приказать.

— Да сколько угодно, пусть ищут. Хотя если вменяемые командиры, дадут нормальную цену, без проблем. Я вот у немцев целый эшелон утащил тягачом, с тяжёлыми танками «КВ-два», новенькие, двадцать штук. До сих пор не знаю, что с ними делать. Как не крути, а продать я могу только Красной Армии. Вермахту не предложишь, даже за золото, это подло, да и противник, и покупателей особо-то и нет, а продать надо. Танки эти сейчас современные и что-то стоят, через год уже будет морально устаревшее старьё, а я хорошо понимаю рынок, сейчас продавать надо.

— Как-то по-капиталистически рассуждаете. Не по-товарищески.

— Нет. Как собственник — это да, но не как капиталист. Я не чужое продаю, своё, честно взятое в бою. Чего мне стыдится? Пусть другие стыдятся. Вот, например, видите эти наручные часы? Швейцарские, трофей с тела убитого мной капитана, начальника лагеря, где я три дня от контузии отходил. До этого у меня были трофейные часы с диверсанта из Бреста. Так наш политрук, когда я дивизию нашёл, в первый день войны, как коршуном налетел и отобрал, узнав, что это трофей, я не скрывал. Ладно бы сдал, но он сам носил. Им значит можно, а мне нет? Двойные стандарты. Или добыли разведчики трофейный легковой автомобиль, отобрали сразу, и на нём начальник Политуправления корпуса ездить начал, хотя парни командиру дивизии машину подарить хотели. Бойцы, видя такую несправедливость, им даже спасибо не сказали, были серьёзно разочарованы. Это я ещё мягко сказал. Так что с трофеями в Красной армии ситуация никакая, что хотят, то и творят. Нет по ним ничего в уставе. Если напишут, даже я буду сдавать добытое. То, что мне самому не нужно. Но то что добыл до этого, как устав написали и зачитали перед строем, то что раньше, под этот пункт не попадает. Раньше добыто. Но это так, мысли вслух. Между прочим, я трофеи распродаю. Вон одному ротному старшине двадцать трофейных наручных часов передал за пять ящиков с тушёнкой. Это дефицит, поверьте. Да и так по мелочи. Но не за деньги, бумага, мне она не интересна.