Сокрушитель Войн

Вивенна моргнула.

– Сири? Вы пошли за Сири?

«Да, но Вара-Треледис остановил нас».

– Это кто такой? – нахмурилась она.

«Ты звала его Дентом. Он брат Шашары. Интересно, она тоже здесь? Я не знаю, почему он бросил меня в воду. Я думал, что нравлюсь ему».

– Вашер... – проговорила Вивенна, поднимаясь на ноги и чувствуя головокружение от влияния меча.

Вашер в руках у Дента. Она содрогнулась, вспомнив злость в голосе наемника, когда он говорил о Вашере. Стиснув зубы, она схватила с неряшливой кровати одеяло и завернула в него Кровь Ночи так, чтобы не прикасаться к нему.

«А, – сказал меч. – Вообще-то это не обязательно. Я заставил старика почистить меня после того, как он вытащил меня из воды».

Она оставила его слова без внимания, подняла сверток, испытывая небольшую тошноту, и вышла из дома, держа путь во Двор Богов.

* * *

Гимн Света сидел, глядя на камни перед собой. Струйка крови Авроры затекала в трещину в камне.

– Ваша милость? – тихо позвал Лларимар.

Он стоял, прислонившись к прутьям, разделяющим их клетки.

Гимн не ответил.

– Ваша милость, я прошу прощения. Мне не следовало на вас кричать.

– Что хорошего в божественности? – прошептал Гимн.

Молчание. На противоположной стене маленькой камеры мерцали фонари. Тело Авроры не унесли, но оставили пару жрецов и безжизненных присматривать за Гимном. Плененный бог все еще был им нужен на случай, если солгал с командными фразами.

Но он не солгал.

– Что? – наконец переспросил Лларимар.

– Что в этом хорошего? – повторил Гимн. – Мы не боги. Боги так не умирают. Всего лишь небольшой надрез. Не шире моей ладони.

– Я сожалею, – сказал Лларимар. – Она была хорошей женщиной, даже среди богов.

– Она не была богиней, – возразил Гимн. – И никто из нас. Те сны лгали, если завели меня сюда. Я всегда знал правду, но никто не обращал внимания на то, что я говорю. Разве они не должны слушать того, кому поклоняются? Особенно если он просит их не поклоняться ему?

– Я... – Лларимар не находил слов.

– Они должны были видеть, – прошипел Гимн. – Должны были видеть правду обо мне! Идиот. Не бог, а писец. Глупый маленький писец, которому позволили несколько лет поиграть в бога! Трус.

– Вы не трус, – сказал Лларимар.

– Я не смог ее спасти, – продолжал Гимн. – Я ничего не смог сделать. Я просто сидел здесь и кричал. Может, если бы я был смелее, я бы присоединился к ней и взял под контроль армию. Но я колебался. И теперь она мертва.

Молчание.

– Ты был писцом, – тихо сказал Лларимар в сырой воздух. – И ты самый лучший человек, которого я знал. Ты был моим братом.

Гимн поднял голову.

Лларимар устремил взгляд сквозь прутья решетки на один из мерцающих фонарей на голой каменной стене.

– Я был жрецом, даже тогда. Я работал во дворце Ветра Добра Правдивого. Я видел, как он лгал, играя в политические игры. Чем дольше я оставался в его дворце, тем слабее становилась моя вера.

Он ненадолго замолчал, затем поднял голову.

– А потом ты умер. Погиб, спасая мою дочь. Это девушка из твоих видений, Гимн. Та самая, прекрасная девушка. Она была твоей любимой племянницей. По-прежнему была бы, я полагаю. Если бы ты не... – Он покачал головой. – Когда мы нашли тебя мертвым, я потерял надежду. Я собирался отречься от сана. Плача, я стоял на коленях возле твоего тела. И тогда Цвета засияли. Ты поднял голову, твое тело изменилось, став больше, мускулы окрепли. В тот момент я понял. Понял, что если для возвращения избран человек, подобный тебе, – человек, который умер, спасая другого, – то Радужные Тона реальны. Видения реальны. И боги настоящие. Ты вернул мне веру, Стеннимар.

Он встретился взглядом с Гимном:

– Ты бог. По крайней мере, для меня. Неважно, насколько легко тебя убить, как много у тебя дыхания или как ты выглядишь. Важно, кто ты и что ты значишь.

Глава 55

– Бой идет у главных ворот, ваше святейшество, – сказал окровавленный солдат. – Мятежники сражаются там друг против друга. Мы... у нас может получиться выбраться.

Сири почувствовала облегчение. Наконец что-то пошло как надо.

Треледис повернулся к ней.

– Если нам удастся выбраться в город, народ соберется вокруг своего короля-бога. Там мы будем в безопасности.

– Откуда они взяли столько безжизненных? – спросила Сири.

Треледис покачал головой. Они задержались в комнате перед парадным входом дворца в отчаянии и неуверенности. Прорваться через заслоны пан-кальцев было трудно.

Она посмотрела на Сезеброна. Жрецы обращались с ним как с ребенком – оказывали ему уважение, но даже не подумали спросить его мнение. Он стоял, положив руку на плечо Сири. Она видела в его глазах работу мысли, но под рукой не было ничего, на чем можно писать, чтобы их выразить.

– Сосуд, – произнес Треледис, привлекая ее внимание. – Вам нужно кое-что знать.

Она перевела взгляд на него.

– Не знаю, говорить ли об этом, – начал он, – поскольку вы не жрица. Но... если вы останетесь в живых, а мы нет...

– Говорите, – приказала она.