Сокрушительный удар

Марджи нежно улыбнулась и проворковала: «Да, Эдди». Что говорило об уровне ее интеллекта.

– Так не забудьте, завтра вы обедаете у меня!

Он сообщил мне, где и когда, а я ответил, что до того мы еще успеем увидеться на скачках либо на торгах, а возможно, и там и там.

Он еще раз расплылся в улыбке и увел Марджи в бар. Побольше бы таких клиентов!

На следующее утро я купил для него кобылку хороших кровей за одиннадцать тысяч фунтов, обойдя на торгах одного из приспешников Вика Винсента. Поскольку никто из стаи не казался особенно расстроенным, я решил, что один из них или все вместе получат на лапу от заводчика. Даже если лошадь купят не они, им заплатят просто за то, что они набили цену.

К середине первой половины дня толпа сильно разрослась. Почти все места в амфитеатре были заняты. Около полудня с торгов должны были пойти два жеребчика великолепных кровей, и потому на аукцион сползлись и игроки по дороге на ипподром, и домохозяйки из городка со своими корзинками, и пьяницы из баров. Разумеется, никто из них не собирался покупать лошадей, но всем было любопытно поглядеть, как люди тратят такие громадные деньги. Я смотрел, как два гвоздя программы с достоинством вышагивают по выводному кругу, а потом движутся к арене. У двери свободных мест не было вообще. Я прислонился к одной из перегородок и увидел рядом с собой Паули Текса. Коротенький, крепенький, американец до мозга костей. В голубом пальто с накладными плечами.

– Привет! – сказал он. – Как дела?

– Нормально. А у тебя как?

– Все отлично… Я слышал, Николю Бреветту лошадь понравилась? Керри мне звонила…

– А она тебе говорила, что мы и эту едва не потеряли?

– Еще бы! Тут какая-то тайна…

Однако сейчас он был занят не Керри, и не мной, и не проблемой пропавших лошадей, а грядущими торгами. Клички знаменитых жеребчиков были жирно подчеркнуты, и рядом с ними красовались колонки подсчетов. Похоже было на то, что американец намерен увезти с собой хотя бы одного из британских чистокровок.

Двойные двери распахнулись, и ввели первого из жеребчиков. Толпа зашевелилась в предкушении зрелища. Вперед выступил самый опытный аукционист. Паули Текса прокашлялся.

Я посмотрел на него. Куда только делся благодушный толстячок! Черты его лица сделались резче, на скулах проступили желваки. Он был сама решимость. У Паули Текса были вьющиеся черные волосы, редеющие на висках, и дымчато-серые быстрые глаза.

– Первый из жеребчиков от Транспортера! – начал свою обычную речь аукционист. – Выставлен на продажу заводом «Бейлайт». Десять тысяч! Кто предложит десять тысяч?

Ему предложили пять. Когда цена поднялась до десяти, Паули Текса вступил в торг. Я подумал, что кое-чем обязан ему за то, что он свел меня с Керри Сэндерс, несмотря на то что эта сделка попортила мне немало крови.

– На твоем месте я не стал бы покупать этого жеребчика, – сказал я.

– Почему это? – Он движением бровей поднял цену еще на две тысячи.

– Мне его масть не нравится.

– А что такого? Нормальный рыжий жеребчик…

Еще две тысячи.

Я сказал:

– От Транспортера родилось около ста жеребят, и этот – единственный рыжий. Все прочие – караковые либо гнедые.

– И что?

Еще две тысячи.

– Так что я не поручился бы, что его отец – действительно Транспортер.

Паули сразу прекратил торг, обернулся и внимательно посмотрел на меня.

– Я вижу, ты хорошо знаешь свое дело.

Я смотрел, как рыжий жеребчик ходит по кругу. Цена взлетела уже до сорока тысяч.

– Я видел многих потомков Транспортера, – сказал я. – Они не такие.

Аукционист вопросительно поглядел на Паули.

– Против вас, сэр!

Паули покачал головой, и торг продолжался без него.

– Один мужик из Новой Зеландии, – сказал он, – проезжая через Стейтс-Сайд, просил меня купить ему в Ньюмаркете жеребчика от Транспортера, если такие найдутся, и переслать ему. Он хотел добавить кровь Транспортера к своим лошадям.

Я улыбнулся и покачал головой.

– Сколько я должен? – спросил Паули.

– За что?

– За информацию.

– Н-ну… Да ничего!

Паули взглянул на меня в упор.

– Ты дурак! – сказал он.

– Не все продается за деньги, – мягко ответил я.

– Неудивительно, что те парни объединились против тебя!

– А что ты слышал? – с любопытством спросил я.

– Почему бы тебе не объединиться с ними?

– Мне не нравится то, чем они занимаются.

Он снисходительно посмотрел на меня взглядом бывалого человека и сказал, что, если плыть наперекор общему течению, можно плохо кончить. Я ответил, что готов рискнуть. Паули добавил, что в таком случае я трижды глупец.

Рыжий жеребчик был продан за пятьдесят шесть тысяч фунтов, и на арене появился второй гвоздь программы. Этот выглядел так, как, должно быть, выглядел в его возрасте сам Транспортер: караковый, тонкая шея, выпирающие маклаки.

– А как насчет этого? – спросил Паули.

– Вот этот – настоящий.

– Ну ты даешь!