Сокрушительный удар

– А какие еще махинации могли проворачивать Вик с Файндейлом?

– Ну, мало ли… – улыбнулся я.

– А например?

– Ну, например, фокус со страховкой.

– Какой?

– На самом деле не стоило бы тебе об этом рассказывать…

– Да ладно, все равно ведь теперь ты не на их стороне. Ты им ничем не обязан.

Я пожал плечами.

– Ну, скажем, ты покупаешь лошадь для заграничного клиента. И говоришь, что застрахуешь лошадь на время перевозки, если он вышлет страховой взнос. Он высылает взнос, и ты его прикарманиваешь.

– И все?

– И все.

– А если лошадь по дороге погибнет? Тебе ведь придется выплачивать страховку из своих денег?

Я покачал головой:

– Ничего подобного. Просто извиняешься, говоришь, что, к сожалению, не успел оформить страховку, и возвращаешь взнос обратно.

– О господи!

– К тому времени, как ты со мной расстанешься, ты будешь разбираться в делах лучше своего папы! – с улыбкой заметил я.

– Надеюсь, что да, черт возьми! Вик его раскрутил, как последнего сопляка!

– Caveat emptor, – ответил я.

– Что это значит?

– Пусть покупатель будет осторожен.

– Ну, я знаю по крайней мере одного покупателя, который будет осторожен до конца дней своих. Это я.

На следующей неделе на смешанных торгах в Ньюмаркете я приобрел для Уилтона Янга жеребчика-двухлетку.

Сам Уилтон Янг тоже был на торгах.

– А почему этого? – осведомился он. – Я смотрел его в каталоге. Он участвовал в трех скачках и приходил в лучшем случае шестым.

– Он выиграет на будущий год, в скачках для трехлеток.

– Откуда ты знаешь?

– Потомству Скорчмарка нужно время, чтобы вырасти и войти в силу. Если они не выигрывают в двухлетнем возрасте – не беда. Владелец продавал его потому, что ему не хватило терпения, и тренировал его тренер, который привык иметь дело с молодыми да ранними. Оба рассчитывали на немедленные результаты, а Синджелинг не из того теста. На то лето он начнет выигрывать.

– Он же стоил сущие гроши! – пренебрежительно сказал Уилтон Янг.

– Тем лучше. Один крупный приз – и ваши расходы будут оправданы.

Он заворчал.

– Ну ладно. Я сказал, чтобы ты купил мне лошадь, и ты купил. Я от своего слова не отступлюсь. Но, по-моему, от этого Синджелинга толку не будет.

Уилтон Янг привык говорить громко, и потому его мнение стало известно всем присутствующим. И вскоре он сам перепродал Синджелинга кому-то, кто был другого мнения на этот счет.

А потом со своей обычной прямолинейностью сообщил об этом мне.

– Он мне предложил куда больше, чем заплатил за жеребчика ты. Я согласился. По-моему, с него все же не будет толку, с этого Синджелинга. Ну, что ты на это скажешь?

– Ничего, – вкрадчиво ответил я. – Вы просили купить лошадь, которая принесет вам прибыль. Вот она и принесла…

Он уставился на меня, потом хлопнул себя по ляжке и расхохотался. Но тут ему в голову пришла новая мысль, и он посмотрел на меня с подозрением.

– А это, случаем, не ты отыскал нового покупателя и направил его ко мне?

– Нет, – ответил я, а про себя подумал, что чему-то он все-таки научился…

– Вот что я тебе скажу, – ворчливо начал он. – Тот мужик, которому я продал жеребчика… когда мы ударили по рукам и мне уже поздно было идти на попятный, он сказал… я те прямо скажу… он сказал, что любая лошадь, про которую Джонас Дерхем сказал, что у нее хорошие перспективы, его устроит.

– Это лестно! – ответил я.

– Ага… – Он поджал губы и прищурился. – Может, я и поторопился с этим Синджелингом. Так что купи мне еще одну лошадь, и я оставлю ее себе, даже если она будет на трех ногах и косоглазая.

– Вы прямо напрашиваетесь, чтобы я вас надул!

– Ты не надуешь.

– Откуда вы знаете?

Он пожал плечами и развел руками:

– Да это все знают!

Вик не был таким уверенным и веселым, как обычно. Большую часть дня он занимался тем, что отводил народ в уголки и в чем-то энергично убеждал. Со временем я узнал, что я так охочусь за клиентами, что готов выдумать все, что угодно, и оболгать такого честного человека, как Файндейл, и что я одержим идеей, что это он, Вик, поджег мою конюшню, хотя это глупо и смешно, потому что полиция уже задержала человека, который это сделал. Люди верили ему, видимо, в зависимости от того, насколько они вообще привыкли верить Вику: его преданные сторонники никогда в нем не сомневались, а даже если и сомневались, то держали свои сомнения при себе.

Вик и Паули Текса стояли вдвоем на дальнем конце выводного круга, и Вик, не переставая, что-то говорил. Паули покачал головой. Вик затараторил еще быстрее. Паули снова покачал головой.

Вик огляделся по сторонам, как бы затем, чтобы убедиться, что его не подслушивают, потом придвинулся к Паули вплотную, так что его рыжеватая челка едва не запуталась в черных кудряшках Паули.

Паули слушал его довольно долго. Потом отступил назад и некоторое время стоял в задумчивости, склонив голову набок. Вик продолжал говорить. Наконец Паули снова медленно покачал головой.

Вику это не понравилось. Оба пошли в сторону здания аукциона. Точнее, Паули пошел, и Вику, который безуспешно пытался остановить его, ничего не оставалось, как последовать за ним. На ходу он по-прежнему продолжал говорить, убеждать, протестовать…