Сокрытые в веках

Худощавого юношу осаждал брошенный Маруфом детина.

– Хорошо же, братья шайтанов, – процедил сквозь зубы Маруф, – теперь вы меня по-настоящему разозлили.

Видимо, в нем снова взыграл Белый Шейх. Он вклинился в самую гущу свалки и завертелся, как вихрь.

– Я покажу вам, как бить девушку, – рычал он.

Двое побежали к лесу. Андрей, распалившись не меньше, чем Маруф, кинулся следом с победным кличем и сшиб одного наземь. На другого наскочил Доменг. Оседлав беглеца, он с увлечением тузил его куда ни попадя. Бой был яростным, но коротким. Контрабандистов связали ремнями, ружья и охотничьи ножи собрали и сложили в кучку. Рене осматривал Метту, а у самого под глазом наливался фиолетовый синяк. На победителях рубашки были разорваны, волосы всклокочены, в глазах догорал бойцовский огонь. Все тяжело дышали, еще не отойдя от воинственного настроя.

– Что теперь с ними делать? – спросил Доменг.

– Дадим знать Григорьичу, – решил Андрей, – надо пострелять в воздух – он услышит.

Доменг схватил одно из ружей, но Маруф отнял его со словами:

– Дай сюда, это не игрушки, – и разрядил стволы всех ружей в воздух. – Надо сбегать за ракетницей, сам и пойду. Андрей, проследи за ними.

– Я с тобой, – поднялась Метта, – один ты можешь заблудиться.

Через час они вернулись, еще издали возвестив о своем приходе смехом и ласковой возней – он пытался ее обнять, она игриво отбивалась.

Андрей разговаривал с одним из плененных охотников – тот уговаривал их отпустить.

– Что он говорит? – подходя, спросил Маруф и узнал человека, ударившего Метту. – Не отвечай ему. Не может быть переговоров с недостойным, который способен поднять руку на женщину, – и брезгливо отвернулся.

Запустили в воздух ракету и сели ждать на пригорке в тени стройных деревьев, сияющих свежей зеленью. Туда же оттащили пленных, которые, оставив бесполезные уговоры, монотонно сыпали грубыми ругательствами и угрозами. Мари, намочив в речке платок, прикладывала его к подбитому глазу Рене. Доменг с любопытством копался в разряженных ружьях, а Андрей лежал рядом в траве, жевал тонкие стебельки, глядя в высокое небо, подернутое летучими разреженными облаками, и впервые после отъезда из Москвы чувствовал себя превосходно.

Маруф, естественно, занял место подле Метты, что-то нежно нашептывал ей на ушко, отчего она поминутно вспыхивала карминным румянцем, и все время норовил поцеловать в ушибленное место. Она смеялась и мягко отводила рукой его лицо.

Противостоять опытному обольстителю неискушенной Метте было крайне сложно. Его притягательная близость, настойчивый, полный темного огня взгляд, горячее дыхание у щеки лишали ее воли и сил. Поэтому ему все же удалось осуществить свое дерзкое намерение и запечатлеть страстный поцелуй чуть выше ее ключицы. Ее объяло жаром. Она вдохнула опьяняющий запах его волос, но в следующую секунду у нее перехватило дыхание, грудь пронзила жестокая боль, и она инстинктивно его оттолкнула.

– Что случилось, свет очей моих? – испугался Маруф, увидев, что она побледнела и вся сжалась от боли.

– Мне что-то нехорошо, – пролепетала она, проводя рукой по лбу. – Сейчас пройдет, не обращай внимания.

– Рене, Андрей, – позвал Маруф, – Метта себя плохо чувствует.

– Надо возвращаться, – забеспокоился Рене, опускаясь рядом с девушкой на колени и снова пытаясь определить, нет ли у нее скрытых повреждений. – Какое легкомыслие отправиться в лес без аптечки!

– Черт бы нас всех побрал! – в сердцах сказал Андрей. – Мы не должны были подвергать ее риску. Четверо взрослых мужчин, и такая непростительная беспечность!

Меттой, казалось, овладела какая-то мучительная мысль. Она с трудом отвечала на настойчивые расспросы, не в силах сосредоточиться, и украдкой бросала на Маруфа тревожные взгляды, быстро отводя глаза.

– Идут, идут! – закричал Доменг. – Лесник и с ним еще трое.

Срезая луг наискось, своим размашистым профессиональным шагом приближался Григорьич. За ним, запыхавшись, спешили участковый и двое молодых парней из поселка.

– Уф, напугали, – сказал, подходя, Григорьич, – я уже думал, с вами какая беда приключилась. Ну, что тут у нас? – Он оглядел связанных охотников. – Кого я вижу? Семен Николаевич, ты ли это? То-то я смотрю, что за гости к тебе пожаловали. А ты говорил, родственники, – он повернулся к Андрею. – Односельчанин наш, – кивнул он на худого мужика с испитым лицом, – давно мы голову ломаем, кто это у нас здесь орудует. Ты, значит, вроде как проводником заделался. Ну а теперь мы вас всех проводим куда следует.

– Слушай, Григорьич, ты горячку-то не пори, – быстро заговорил односельчанин, многозначительно указывая глазами на мнимых родственников, – ты хоть представляешь, что это за люди?

– Догадываюсь, – насмешливо сощурился лесник, – только природе это без разницы. Для нее, да и для нас, все вы рвачи и мерзавцы и отвечать будете по всей строгости закона.

– А вам спасибо. – Он пожимал по очереди руки Андрею и его спутникам. – А это что за девонька? – спросил он, в изумлении глядя на Метту. – Ее с вами не было.

– Я здесь живу, – произнесла девушка, поднимая невиданные глаза на лесника.