Соль

И я вычёсываю его волосы. Комья липкой муки медленно и нехотя покидают соломенные пряди, а я с упорством скаута и осторожностью санитарки этому способствую. Белые хлопья падают на мое идеальное алое платье и затянутые в аутентичные чулки колени, и я знаю, что мистеру Ли прекрасно видно, как я одета. Я могла бы встать, поправить юбку, но боюсь показаться ещё более пошлой и разыгрываю монету невинности, мол, не понимаю я, что бедро оголилось, упс! На фоне разодетых «танго-див», я весьма прилично «упакована», упрекнуть меня не в чем, так что кому-то придётся потерпеть.

— Ты прекрасно танцуешь, — хрипит он, и я замираю, оставив в его волосах расческу. Он хрипит не от ларингита. Он хрипит из-за меня.

Клуб "Би Сойер", 00:12, танцпол

Я сижу за барной стойкой, в сокровенной вселенной Лео, и пью коктейль. А мистер Ли сидит по другую сторону и продолжает разбирать бумажки.

— И чего вы не веселитесь? — спрашиваю я и улыбаюсь ему, приторно и притворно. Он меня очень бесит своей безразличной физиономией.

— Потому что мне не весело.

— Не танцуете танго?

— Не танцую вообще.

— Вы… скучный тип! — выдаю я, испуганно прижав ко рту кулак и смеюсь. А он почему-то нет.

— И чего ты такая… заноза. Болтаешь все что в голову придёт, — он совершенно серьёзен и смотрит на меня совершенно серьезно. Я будто провинилась, но вины не ощущаю.

— Я… разве это плохо?

— Не могу понять, — он качает головой, а я продолжаю улыбаться. Только что он меня бесил, а теперь совсем нет. Что за ерунда?

Неужели меня раздражало только его невнимание ко мне? Неужели я настолько дурочка?

— Ты добиваешься моего внимания? — от откровенного вопроса все тело обдаёт холодом.

«Как он посмел?» — возмущается моя внутренняя Английская Королева.

— Как вы… — но договорить не успеваю, он склоняется через стойку и говорит теперь совсем тихо, будто не хочет, чтобы нас подслушали.

— Ты постоянно появляешься… — теперь я его перебиваю.

— Вы постоянно появляетесь там, где я. Институт, клуб, — от страха перехожу на шёпот, тоже не хочу чтобы нас кто-то слышал, хочу чтобы только он… потому что холод сменяется раскаленным вскипяченным воздухом, который бурлит вокруг нас, касаясь щек и губ, лба и глотки, так что во рту пересыхает.

— Ты ведёшь себя как героиня мыльных опер…

— Вы выбрали меня, хотя знали, что мой проект настоящая чепуха.

— А он чепуха?

— Ну конечно, нет, — качаю головой, понимая, что Лео на нас косится, и мы реально находимся очень близко друг от друга. — Вы пялились пока я танцевала.

— Ты все время пялишься!

— Что-то еще?

— Нет, это все, — он пожимает плечами, а я, прежде чем сообразить, что творю, выплескиваю ему в лицо свой коктейль. Теперь лимончелла с содовой стекают по его волосам и пиджаку, а я испуганно вздыхаю и тороплюсь спрятаться. Я хватаюсь за ручку двери той самой кладовки, в которой мы с ним впервые встретились.

Я хромоножка, а он человек, способный перемахнуть через стойку, если нужно. Конечно, он тут же оказывается в каморке, и все, что я успеваю, это швырнуть в него первое, что попадает под руку. Пакет с мукой.

Клуб "Би Сойер", 00:20, кладовка

— Это было очень зря! — он указывает на меня пальцем, и я даже не успеваю сбежать. Меня хватают за талию и тянут куда-то вглубь слишком крошечной комнаты.

Я с замиранием сердца жду, где он остановится, и жалкие три шага и два мгновения, растягиваются на целое путешествие. Все это время я невероятно близко, нет, я максимально близко к мужчине, который никогда не оставлял меня равнодушной. Он держит меня в руках, и я ни капли не хочу вырываться, хочу быть ещё ближе.

Он практически роняет меня, а через секунду я понимаю, что это только стол, на который он хохоча меня усадил. Он хотел что-то сделать со мной, как-то досадить мне, но в итоге только стоит и смотрит, все ещё держа за талию. Тонкая ткань не защищает от его пальцев, я чувствую как в каморке жарко, я будто вся с ног до головы мокрая, вспотевшая, сдуваю выпавшие из прически волосы и машу перед лицом руками.

— Вы пялитесь, — шепчу я, желая снова оказаться в его руках, но пока я только… в глазах. Он смотрит не отрываясь. Дышит, будто тащил всю сотню кило, а не пятьдесят, и улыбается, улыбается, улыбается!

Он!

Мне!

Улыбается!

И я смеюсь, смеюсь, смеюсь, и мы оба смеёмся.

Он стоит напротив, так что мои разведённые колени касаются его бёдер, точно мы намереваемся сейчас как минимум наброситься друг на друга и целоваться. Это только как минимум. Минимум, это очень мало! Я дрожу, как от лихорадки и от нехватки прикосновений. Поцелуев. Каково это его целовать? Целовать? Мы и правда говорим о поцелуях?

Я почти не верю в происходящее, когда его рука касается моей щеки, потом скулы и опускается к шее, которая так напряжена в ожидании, что кажется заранее покрылась мурашками. Да я вся, черт возьми, мурашками покрылась.

Он так внимательно смотрит на собственные пальцы, скользящие по моей шее к ключице, что я краснею. Я краснею, смеюсь, хочу спрятаться, остаться, поцеловать, блин, его!

Ручку двери дергают, и мы замираем.