Соль и пламя. Леди теней

— Что здесь происходит? — подбоченившись, спросила служанка, одетая в мое платье. Сидело то, к слову, отвратительно.

Я оторвалась от общения с молоденькой полукровкой, претендующей на должность младшей экономки, и улыбнулась.

— Всего — навсего ищу тех, кто готов работать под началом без пяти минут супруги лорда.

— А мы? — не поняла лупоглазая девица, хлопая белесыми ресницами.

— Вы желания не изъявили. Ах да, дурья башка! — Я стукнула себя по лбу. — С сегодняшнего дня вы полностью освобождены от всех обязанностей. Можете быть свободны.

Слуги выпучились. Претенденты на их должности жадно и с презрением рассматривали бывшую обслугу, в глазах читалось непонимание, как можно было отказаться от столь хлебосольного места. Вот и я не понимала.

— Ты не посмеешь!

— Что за произвол!

— Бред!

Голоса слились в один. Я отвечать не спешила, рассматривала ногти.

— А деньги? — возмутилась самая напористая.

— Точно. Жалованья вы не получите за то, что жили себе припеваючи и опустошали продовольственные запасы. Прощайте.

Желающие заменить нынешнюю прислугу переглянулись. Да — да, у госпожи- человечки есть характер.

— Я не уйду, — сказала одетая в моё платье. — Нам платит Шур эр Вир — дэ.

— Так сообщи ему о творящемся беспределе. Дарго, покажи нашей упрямице выход.

Наемник, до сих пор с ногами лежащий на одном из диванчиков, легко вскочил и угрожающе надвинулся на служанку. Та выпятила грудь, готовая обороняться, но уже через секунду была перекинута через плечо и вынесена из залы. Девица вопила и брыкалась, да впустую. Вскоре раздался вскрик — видимо, не особо церемонящийся наемник попросту спустил служанку с крыльца.

В глазах прислуги — и старой, и новой — появилось то, чего я так долго ждала: зачатки уважения.

— Итак, — я кивком поблагодарила вернувшегося Дарго, — последний шанс, милые мои. Те, кто желает работать на лорда, оставайтесь. Те, кто хочет уйти — идите.

— Я останусь, — проблеяла светловолосая девушка, кажется, Санэ.

— Ия, — поддакнула ей вторая.

— Вы прогнулись перед шавкой, — сказала та, которой недавно не нравился человеческий запах.

Убралась она сама.

Остальные — конюхи, садовники, рабочие и другая прислуга — тоже разделилась надвое. Я никого не удерживала и быстро подобрала замену всякому, покинувшему поместье (кстати, до Ре — ре добираться им пришлось пешком). К полуночи дом преобразился: смахнули пыль, постирали гардины, очистили ковры, сменили увядшие цветы в вазах. Кухарка поочередно благодарила то богов, то меня, старик- мажордом же разрыдался как мальчонка и расцеловал мои ладони.

В гневе ты прекрасна, — захохотал Дарго, когда наконец-то стихли голоса и рассеялось пламя свечей.

В столовой на наскоро накрытом столе были расставлены блюда, полные пищи. Салаты, закуски, горячее. В бокалах искрило белое вино. Но кусок в горло не лез. Не должна ли я сей же час ехать за Траушем? Правильно ли доверяться слову Второго после лорда? Что если он солгал?

Решено. Встречаюсь с хранителями и, при любом исходе переговоров, беру дом Шура штурмом.

— Скажи, сколько тебе заплатить за наше путешествие? — вспомнила вдруг. — Ты тоже можешь быть свободен.

— Э нет, леди Сольд. Пожалуй, я останусь у тебя на правах стража. — Дарго кинул в рот зеленую виноградину. — Мне безумно интересно посмотреть, как ты поставишь на колени Пограничье.

Я глянула на себя в оконное отражение. После сумеречных туннелей стерлись следы заклинания господина Розеншаля, и волосы вновь потемнели, а веснушки выцвели. По силам ли мне бороться с временным правлением? Не слишком ли многое я на себя взяла?..

— Завтра тяжелый день, — вздохнула, отставляя полную тарелку, — пойду спать.

— Нагни их всех! — доносилось мне вдогонку, когда я выходила из столовой. — Нагни и поимей.

Как грубо и невоспитанно! Губ коснулась тень улыбки. Нагну и поимею.

В полдень ровно, едва зачарованные часы на башне пробили двенадцать раз, я ступила в залы правления. Одетая в платье, столь скромное, чтобы не вызвать ни в ком неприязни или неодобрения — я старалась выглядеть кротко и просто, — совсем не накрашенная. Хранители должны внять моим речам, но не одеждам.

Знакомый лакей приветствовать не спешил, лишь глянул с гадливостью и буркнул:

— Вас ожидают.

В зале уже расселись все действующие лица: место правителя занимал Шур, по правую и левую руку от него расположились хранитель покоя и верховные жрец. Хранитель казны сидел напротив Второго после лорда, а мне предназначалось место с краю как секретарю или низшему чину. Я проглотила недовольство, села, смиренно сложив руки на коленях.

— Приветствую вас, достопочтенные хранители, — сказала тихо.

— Второй после лорда поведал нам о вашей сумасбродной просьбе, — хранитель казны едва сдерживал оскал.

— Это не просьба, и уж точно не сумасбродная, или же вы называете исполнение великих законов Пограничья сумасбродством?

— Ты не принадлежишь Пограничью, — утробно зарычал Шур.

— Принадлежу с того самого дня, когда высокий лорд нарек меня своей невестой.

Верховный жрец, сухощавый, будто высушенный, мужчина с идеальными чертами лица, не выдержав, засмеялся.