Соль и пламя. Леди теней

Легко попросить прощения, но разве я могла простить его? Как стереть из памяти все то, что было сотворено из-за эгоизма одного мальчишки, которому казалось, что мать любит его недостаточно крепко? Как легко ему далась эта фраза — будто извинился за испорченный вечер. Он, видите ли, рассказал все матери — и думать забыл о сестре, сгубленной на Островах.

Да, если бы не рабство, не быть мне невестой Трауша — но в том нет заслуги Рейка.

— Уходи. — Я встала и с сожалением глянула на вымокшую ткань. — Теперь я гостья господина Розеншала, и тебе не о чем переживать.

— Сольд! — Рейк хотел обнять меня, но я не позволила.

— Иди.

— Ты простила?

— Убирайтесь, молодой человек, — приказал темный маг, подытоживая раскаяние. — Вашей сестре необходимо время, чтобы прийти в себя и обдумать ваши слова. Она даст знать, когда будет готова.

Скорее всего, никогда. Я готова изображать безразличие, но пустоту, поселившуюся в груди, было невозможно смыть слезами и расхожими фразами. Я не простила Рейка, но не собиралась мстить ему — иначе бы опустилась до его уровня. Природа и так обделила братца всем тем, что досталось мне в избытке.

Рейк торопливо убрался. Господин Розеншал проводил его веселым взглядом.

— Как подчас интересны людские судьбы, — хмыкнул он. — Возможно, вы слышали нашу утреннюю перебранку с Леневрой Рене?

Я кивнула, пытаясь сосредоточиться на завтраке. Пальцы тряслись как у пропойцы.

— Клянусь богами, она все поняла, совет предупрежден о нашем договоре. У вас есть вопросы?

Вопросов было столько, что они расползались, лезли, кучковались и никак не складывались в осмысленные предложения.

— Подскажите, все эти платья и драгоценности, что я нашла в спальне, — чьи они?

Господин Розеншал отрезал кусочек омлета, но не отправил в рот, лишь задумчиво осмотрел.

— Не буду лукавить, все принадлежало моей покойной супруге, но поверьте, она бы не усмотрела в этом ничего плохого, а многие наряды ни разу не надевала. Не думаете же вы, что я отдал вам старье?

— Что вы! — Не знаю, почему я так ответила… В воздухе витало что-то, заставляющее успокаиваться и смотреть на вещи гораздо проще…

Я стряхнула наваждение.

— Просто всему нужен новый хозяин, — со вздохом старика подытожил господин Розеншал. — Ведь если владелец мертв, неужто вещь должна последовать за ним в могилу?

— Нет. — Я отпила глоток безумно вкусного морса. Хозяин пил чай, его же налил Рейку, но мне почему-то не предложил иного напитка, кроме морса, а я и не противилась — больно уж он был хорош на вкус.

— Вот и славно. Кстати, я узнавал по поводу вашего сдерживающего ошейника. Ключ от него мне пришлют в ближайшие дни.

Я довольно заулыбалась; ошейник уже не мешал как прежде и не натирал шею, но его присутствие сковывало. Хозяин дома все понял правильно, улыбнулся в ответ.

— Что ж, приступим к трапезе. Ах да, что касается письма вашему жениху. Я пошлю личного гонца, поверьте, весточка дойдет в целости и сохранности.

Завтрак прошел в коротких вопросах-ответах, ни один из которых не принес разгадки: что же происходило утром и чего следует опасаться? После господин Розеншал разрешил мне свободно передвигаться по дому и даже спросил, не купить ли мне пряжи или ниток для рукоделия. Какой гостеприимный, а главное — ненавязчивый хозяин. Я старалась не поддаваться ложному обаянию и держалась ровно, но настороженно.

Все утро я бродила по яблоневому саду. Трогала зеленые плоды, невероятно аппетитные и ароматные, гладила ветки, сгибающиеся под тяжестью яблок. За этим занятием меня и застал господин Розеншал.

— Золотце, — он мотнул головой, точно отгоняя что-то, — не желаете ли развеяться перед предстоящими опытами, скажем, пройтись по городу?

Слово «опыты» мне совершенно не понравилось. Препарировать он меня будет, что ли?

— Как пожелаете, господин, — учтиво ответила я.

Более молчаливого спутника, чем господин Розеншал, было трудно представить. Говорил он мало и чаще интересовался, удобно ли мне, не натерли ли туфельки, не холодно ли плечам, не чувствую ли я недомогания. Если честно, меня мутило, и перед глазами сновали мушки, но своему спутнику я ни в чем не призналась. Видимо, заболеваю.

Я передала ему письмо для Трауша, скупое и лишенное эмоций, которое наскоро написала перед прогулкой, и темный маг пообещал этим же вечером направить гонца в Пограничье.

— Скажите, — решилась я, когда мы бесцельно бродили по скверу под пристальными взглядами горожан, — какие опыты вы имели в виду?

— Вы готовы? — воодушевился господин Розеншал и похлопал себя по бокам. — Не бойтесь! В соседнем государстве я освоил прекрасную методику для определения типа личности, ибо каждый маг прежде всего человек, и в данный момент мне охота разгадать вас. Вы согласны, золотце?

— Вполне.

Мы свернули на менее оживленную аллею, по обоим краям которой тянулись каштановые деревья. Мне вдруг совсем подурнело, словно на голову надели мешок, через который не проникали ни свет, ни воздух, и пришлось замедлить шаг, чтобы отдышаться. Господин Розеншал с волнением переспросил, в порядке ли я.

— В полном, — заверила, отгоняя тошноту.