Соль и пламя. Леди теней

Трауш поморщился от ударившего по глазам света.

— Что-то серьезное?

Ведьма нагло отпила вина из бокала, стоящего на крае стола, и заговорила:

— Сегодня с утра был особо мощный выброс магической энергии, не относящийся к теням. Что-то темное и явно людского происхождения. — Она скривилась, с недавних пор слово «человек» вызывало в Мари исключительно гнев. — Жрецы нашли место колебания, но причин понять не могут. Наши хинэ в бешенстве, не подпускают к себе загонщиков, грызут друг другу глотки. Так мы рискуем остаться без войска…

Трауш прикрыл веки, тщетно пытаясь сосредоточиться на проблеме. Но мысли прыгали, как блохи, и какая-то важная все ускакивала.

— Хинэ надо рассадить по отдельным клеткам, — приказал он, поднимаясь. — Неважно, сколько загонщиков при этом пострадают, мы найдем новых. Но чтобы вырастить других тварей, понадобятся десятилетия. Пообещай каждому, согласному добровольно пойти к хинэ, полкило золота. Думаю, многие согласятся. — Трауш дошел до окна и с неприязнью глянул на пышущую весной улицу, зеленую и цветущую. — Насчет выброса — пусть жрецы укажут примерное место колебания, я разберусь с этим сам.

Туманы за спиной взметнулись к потолку, готовые исследовать, находить, отлавливать и, если понадобится, уничтожать.

— Слушаюсь. — Мари встала по левое плечо и зажгла на кончиках пальцев огонек. — Шу, прошу, поговори со мной. — Она, бросив огонек к ногам, где тот исчез, положила руку на руку лорда. — Меня беспокоит эта рабыня. Пойми, наши враги, как внешние, так и внутренние, могут воспользоваться твоей слабостью. Задумайся, способен ли ты отразить удар, защищая эту девушку? Она — та, ради которой можно умереть самому и обречь на гибель соратников?

Ведьма будто знала, когда спрашивать — когда самого Трауша рвало надвое от непонимания.

— В любом случае, обряд совершен, — отрезал он. — Мы скрепим свою связь браком, и все.

— Ты прав, обряд обручения совершен, — она усмехнулась. — Но совсем необязательно жениться на человечке, мало ли что может приключиться, пока она лежит без чувств. — Мари побарабанила пальцами по подоконнику.

— Ты предлагаешь убить ее? — Трауш сузил глаза, изучая боевую подругу, но та взгляд выдержала.

— Нет! Просто заставить… заснуть куда более крепким сном. Я приготовлю зелье, благодаря которому твоя невеста застрянет в сумеречном мире. Руны спадут, а ты сможешь взять в жены любую другую женщину. И тогда мы разбудим твою рабыню, дадим ей денег, бриллиантов, что угодно, раз уж она дорога тебе, и отпустим на все четыре стороны.

— Признайся, Мари, ты предусмотрела даже то, на ком я спешно женюсь? — Трауш ухмыльнулся, заранее предугадав ответ.

— Да, — ничуть не оскорбилась Мари, — это я. Шу, задумайся: кто не будет для тебя обузой, а, напротив, станет поддержкой во всем и всегда? Кого можно назвать равной, кто не предаст и не обманет? Кто вытаскивал твою задницу из таких передряг, из каких обычно не выбираются? Кто был твоей первой женщиной, Шу? — Она притворно вздохнула и ударила ладошкой ему по груди. — После всего произошедшего между нами ты просто обязан сделать леди меня, а не эту человечку! Я лучше ее!

Раздражение брало верх над Траушем. Никогда раньше Мари не опускалась до напоминания об их отношениях, но сейчас он явственно чувствовал укор и прямое требование.

— Брось, — от ведьмы не укрылось его недовольство, — я всего лишь шучу. Но подумай над моим предложением, и ты избавишься от обузы, пошатнувшей твое величие. — Она водила пальчиком по пуговице на рубашке лорда. — О каком правителе может идти речь, когда он женат на…

— Замолчи, — разъярился Трауш, скидывая ее ладонь, — и перестань оспаривать мои решения.

— Как скажешь. — Мари закатила глаза цвета шоколада. — Пойду доложу о твоем приказе.

Она шмыгнула к выходу, как мышка, точно и не носила высоких каблуков. Трауш бессильно опустил голову. Бесы! За два месяца разве что последний трус не усомнился во вкусе лорда и не посчитал своим долгом оповестить того об ошибочности выбора. Какая им, в самом деле, разница, кто взойдет на престол?!

Трауш вспомнил матушку, нежную, но хваткую, начитанную красавицу, которая сводила с ума всех мужчин страны. Ей слагали песни и поэмы, ради нее бились на дуэлях. Она виртуозно играла на фортепиано, и после смерти леди Мариссы Трауш не подпускал к инструменту никого, дабы не опошлить память о матери чьей-то несуразной игрой.

Смерть отца на поле битвы встретили с должным почтением, но по леди Вир-дэ горевали. Матушка заменила супруга в государственных делах и управляла страной без малого десять лет, за которые объединила враждующие земли и наладила множество торговых связей. Она была достойна именоваться леди Теней, равной своему мужу. Когда она погибла, отравленная ядом, рыдала вся страна.

Трауш похоронил мать и поклялся найти ее убийцу, но до сих пор не преуспел в этом ни на йоту. Им были казнены десятки предателей, обезглавлены любые несогласные с правлением. Но ни разу он не почувствовал удовлетворения, червячок сомнения глубоко сидел внутри лорда, не давая ему отпустить прошлое.