Соль и пламя. Леди теней

Мне вспомнилась наша первая ночь. В воздухе оседала пыль. Мерцали звезды. Куртка лорда пахла костром, а сам он будто мальчишка никак не решался на прикосновение. Боги, как я боялась. Боялась своих застарелых шрамов и горького опыта близости с иными мужчинами. Колени подкашивались от лютого ужаса. Но Трауш не торопил и не требовал, а взгляд его пылал желанием. Он жаждал не моего тела, но меня целиком. Познать мои недостатки и травмы. И благодаря его нежности я возродилась из пепла.

Выживи, и все у нас наладится.

Я легла рядышком с Траушем и, склонив голову ему на плечо, уснула обрывчатым сном без сновидений.

— Подъем! — услышала спустя, казалось, секунду.

В комнате суетилась Мари.

— Что ты…

— Я, конечно, обожаю Трауша, но спать с ним сейчас, — она выделила последнее слово осуждающей интонацией, — не лучшая затея. Сольд, идем, у нас много дел. Давай-давай, я распорядилась о позднем завтраке, повара Трауша готовят восхитительные крендельки.

Я покорно встала, не совсем еще соображая, что происходит, и поплелась на запах сдобы. Уже в коридоре одумалась и застыла, подбоченившись.

— Мари, не изображай мою подружку, прошу. Что ты выяснила?

— Давай за завтраком? — взмолилась она. — Я дико голодна.

Мне оставалось только согласиться, тем более у самой живот выводил голодные рулады. В столовой уже восседал Дарго, закинувший ноги прямо на накрахмаленную скатерть — ну, разумеется! — и с аппетитом поедал тосты с джемом.

— Здрасьте! — Он помахал нам ложкой. — Ну, как твой муж?

— Жених, — зачем-то поправила Мари, укладывая на колени салфетку.

Интересно, как она относится к Траушу? Что испытывает? Любит ли она того, с кем провела множество часов, с кем сражалась в пылу битвы, кого защищала ценой здоровья? А если любила, то как сильно? И способна ли она вырвать с корнем эту любовь во имя общей цели?

— Не знаю, — без утайки призналась я, пододвигая к себе миску с густой овсянкой, — он жив, и пока это самое важное. Мари, рассказывай, что тебе удалось выведать.

— За вчерашний вечер я пообщалась с лучшими из лучших в лекарском деле, жречестве и даже некромантии. — Рыжеволосая отпила глоток кофе. — Всем известно о ранении Трауша, но никто не догадывается, чем его исцелить. Кто бы ни изготовил этот яд, он бесов гений. Буду искать дальше.

— Спасибо. — Я ковырялась в каше, аппетит куда-то пропал. Слабая надежда на то, что отгадка найдется быстро, растаяла как снег жаркой весной. — Что-нибудь еще?

— Две новости. Первая: хранители объявили о твоем наместничестве.

— Поздравляю! Надо бы это дело отпраздновать, — перебил Дарго. — Санэ, неси-ка…

— Замолкни, наемник, — рыкнула на него Мари. — Не все так гладко, из чего и вырисовывается новость вторая: настала пора заявить о себе.

Я насилу затолкала в себя кусок свежеиспеченной булки, подавила рвотный позыв.

— Как?

— В нижней части Ре-ре, так называемом районе бедняков, вспыхнули восстания. Выкрики «Долой человеческую тварь» были самым пристойным из того, что мне пересказали осведомители. И это далеко не все. Озлобленные тени прошлись по домам и… — она замолчала так театрально, что я, не выдержав, простонала:

— Ну же!

— Выволокли всех людей наружу, после чего уничтожили, — закончила она холодным тоном. — Одних сожгли заживо, других повесили, с третьих спустили кожу.

Дарго грязно выругался.

— И никто не вмешался?! — Я вскочила в самых дурных чувствах. — Куда смотрела стража?

Мари взялась намазывать масло на тост, рассматривая нож так, будто он представлял небывалую ценность. Кажется, ее саму расправа над чужеземцами не радовала.

— Поверь, вмешивались, но когда лютуют все до единого, стражники бессильны. Самые отважные приняли участь людей, кто поумнее — благоразумно убрались подальше, и их, знаешь ли, никто не осудил.

— И что делать?..

Первое важное решение, которое, возможно, положит начало (или конец) всему. А я, признаться, трусила, как десятилетняя девчонка, впервые попавшая в академию.

— Как что? — Дарго ударил кулаком по столу; молочник, стоящий на краю, упал на пол и разбился на десяток осколков. — Их нужно наказать. Ты — их леди, и они не имеют права убивать подданных твоей расы. Научи их уважению, Сольд! Сотвори с ними все то, что они сделали с иноземцами. Пусть остальным это будет уроком.

— Либо же, — меланхолично заметила Мари, отодвигаясь от расплывающегося белоснежного пятна, — задобри их, либо купи. Ведь эти бедняки, пьянчуги, воришки и убийцы — основа твоего правления. Если ты получишь их одобрение, то всему Пограничью ничего не останется, как смириться.

Мои туманы заплелись на теле кольчугой. Их решение было предельно понятно — бой. Я и сама в глубине души поддерживала Дарго: любое восстание должно быть подавлено. Но Мари говорила правильные вещи. На моей памяти многие правители начинали с кровопролития, и обычно они не задерживались на троне — недовольные попросту устраивали заговоры и расправлялись с ними.

— А чего хотят они сами? — спросила я не своим голосом. — Какие их требования?

— Свержение тебя, — удивленно напомнила Мари.

— А кроме?

Она развела руками, мол, так глубоко не копалась.