Соль на моих губах

– Ты обиделся? Скажи… Обиделся на меня?

– Нет, – сухо.

– Ммм. А мне кажется да.

– Дело не в этом. Проблем много. Но сейчас не хочу об этом говорить. Я хочу уехать отсюда. И желательно поскорее, – он ближе притягивает к себе и уткнувшись в волосы делает шумный вдох.

– Могу я узнать какие? Дело в маме, да?

Он замирает. Совсем не двигается. Я осмеливаюсь обнять парня в ответ и его плечи немного расслабляются.

– И в ней тоже… – целует в шею. Так обжигающе и нежно одновременно.

Нарочно это делает, чтобы я не затрагивала болезненную тему. Но мне так хочется узнать правду из его уст, а не от его сестры.

– Ты ведь так и не передал икону, да? Прости, что лезу… Но когда тебя не было, ко мне подходила Аня и все рассказала.

– Что например? – снова чувствую его напряжение. Губы больше не касаются моей шеи.

– О том что ты не приезжаешь к своей маме. Почему?

Он шумно вздыхает явно расстроенный этой темой. Почти до боли закусываю губу. И зачем я это спросила? Все же было так хорошо. Зачем Аня подошла ко мне и поселила смуту в душе? Теперь пока не узнаю, не смогу спокойно спать.

– Давай уедем отсюда? И поговорим. Постараюсь объяснить, почему не приезжаю, – отстранившись просит Семён.

– Хорошо, – соглашаюсь быстро, – нам действительно пора поговорить, и место, где находятся мои и твои враги не самое лучшее для этого.

– В десятку бьешь. Погнали.

Мы садимся в машину. Семён напряжен. Это видно по тому как он резко вставляет ключ в замок зажигания. Лицо хмурое и челюсти напряжены. Ох. Что-то я снова сказала не так.

Может быть мне лучше вообще молчать и просто глупо улыбаться, когда он меня целует? Изображать из себя наивную? Мне до безумия приятно находиться с ним рядом, но я рискну пожелать большего чем просто симпатия.

Я понимаю, что ему тяжело, и он не хочет все это обсуждать. Но и я человек живой. Я не могу надеть розовые очки и представить, что все хорошо. Сейчас меня больше волнуют ЕГО проблемы. И мне не важно, что мое поведение смахивает на эгоизм.

Мы плавно отъезжаем от гостиницы. Семён молчит и пока не говорит ни слова. Чтобы не разжигать новый всплеск эмоций решаю помолчать. Смотрю в окно и жду, когда он заговорит первый.

Мы проезжаем несколько минут в тишине. А потом он все же начинает говорить.

– Я не навещаю маму потому что не хочу ее видеть такой, – бесцветным тоном поясняет.

Секунда, две три. Но… больше Графов ничего не произносит.

– И все? Это все что ты хочешь мне сказать? Честно, я надеялась на более развернутый ответ.

– Она меня не ждёт. И… Знаешь, мне легче так. И ей легче.

– Ммм… И ты ее не навещаешь? Поэтому живёшь один? А где мама сейчас?

– Не только поэтому. Ещё мы сильно разругались. В дребезги. И больше не общаемся. Она в больнице, а я уехал из дома и живу один.

– Но, ведь она твоя мама. И она… Мне кажется это неправильно.

– Многое, что я делаю – неправильно, и ты это знаешь, – говорит с усталостью.

Я замолкаю. Так хочется наговорить ему всего и дать советы. Но я молчу.

И как давно я осмелела? С тех пор как этот сложный парень коснулся моих губ. Да, с тех пор все изменилось. Я сама не своя. Его смелость явно передалась мне.

Я смотрю на него. И душа на части разрывается. Ну зачем я так с ним? Знаю, тяжело, знаю – жутко больно. Сама испытала это. Но ведь если он к ней не приедет, то…

– Мои отношения с мамой сейчас напряжённые. Мне охрененно жаль, что все так вышло. Что все это происходит с ней. Я… Можешь считать меня психом, но мне легче не знать о ней. Я не могу навещать ее, потому прошу Аню меня заменять.

Вот и все. Так немногословно, но я все понимаю. Понимаю и вместе с тем сопротивляюсь.

– Семён…

– Даш, давай на вечер забудем про все. Только ты и я! И потом… ты обещала признаться мне.

Он уверенно кладет свою большую ладонь на мое колено и сжимает его. Мурашки табунами бегут по всему телу. А лицо начинает гореть от кончика носа и до самых корней волос. Как он это делает?

– Давай, я согласна, – сдаюсь ему.

Глава 43

Дома у Семёна меня накрывает дикое волнение. Парень едва переступив порог крепко сжимает в своих объятиях.

– Ну вот и все. Попалась… – шепчет у виска осипшим низким голосом. В голосе чувствуется желание.

Он неторопливо расстёгивает мою куртку. И помогает ее снять. От смущения не могу раскрепоститься, поэтому напряжена как пружина.

Я не могу прочитать его эмоции, так как он стоит сзади. Только чувствую его горячее дыхание и собственный лёгкий стыд, свойственный, наверное, всем кто испытывает свой первый раз.

– Сейчас, подожди.

Семён раздевается сам и наконец разворачивает меня к себе. Находит мои губы и мягко неторопливо, но очень глубоко целует меня.

Теплые ладони забираются под кофточку и касаются спины. Умелыми пальцами расстёгивает бюстгальтер.

Уже?

Не успеваю взорваться новой вспышкой смущения, как Графов подбирается к груди и трогает без предупреждения голую кожу полушарий.

– Я так долго этого хочу… – шепчет в губы, превращая в пепел все мои страхи.

И я хочу… Но не говорю ему. Он и без слов видит как я дрожу.