Соль под кожей. Том первый (СИ)

Она пожимает плечом, поворачивается и успевает отойти на несколько шагов, прежде чем я останавливаю ее негромким окриком.

— Оставь номер телефона, — не верю, что сама такое предлагаю, хотя по большому счету, это ни к чему меня не обязывает. — У меня сейчас совсем нет времени, но когда освободится минутка — буду рада выпить с тобой чашку кофе.

Просияв, как будто уломала на свидание голивудского красавчика, Марина быстро диктует номер. Говорит, что будет очень ждать встречи и уходит, мелодично цокая каблуками туфель, чья стоимость явно больше, чем годовой доход ее семьи. Или, теперь правильнее будет сказать — бывшей семьи? Вряд ли святая Раиса Викторовна, желающая своей дочери тяжелой трудовой судьбы, одобрила бы подобное расточительство. Но и Марина не выглядит той девочкой, которая все так же слепо зависит от материнского одобрения.

Возможно, я еще очень сильно пожалею о том, что именно этот, один единственный раз, стоило прикинуться чайником и сделать вид, что я никакая не Валерия, а Марина с ее странными разговорами о прошлом — просто местная городская сумасшедшая, только обутая в Джимми Чу. В голове проносится сразу несколько вариантов развития событий, пока я держу палец над номером ее телефона, который я честно под диктовку Марины, забила в память своего телефона. Можно просто удалить его — и дело с концом. Никто не обязывает меня перезванивать. По статистике, девяносто процентов мужчин, которые берут контакты у девушек, никогда ими не воспользуется, а половину из этой статистики удалит номер телефона на следующее утро, как только выйдет из пьяного угара. Данте учил меня быть мужиком, потому что иначе сопливой девчонке не выжить в мире финансовых воротил. Но со временем, и так же не без его участия, я научилась действовать как мужик во всем.

Оказалось, так действительно проще и значительно легче жить.

— Ну и где мой оболваненный друг? — слышу рядом вкрадчивый, по-змеиному скользкий мужской голос, и жмурюсь от неприятной прохлады в желудке. — Сколько раз говорил Андрею, что если он не будет присматривать за своей красавицей-невестой, однажды она просто выскочит замуж за того, кто не рискнет так непредусмотрительно оставлять ее одну.

Прошло шесть лет.

Я проработала в себе абсолютно все страхи, хотя ради этого пришлось пройти через такие жернова, что и врагу не пожелаешь. Меня практически невозможно чем-либо запугать, шантажировать или сломать.

Но каждый раз, когда рядом появляется Угорич, на долю секунды меня как будто вышвыривает в открытый космос. И даже если состояние оцепенения длиться всего пару секунд, это — единственное дерьмо, которое я притащила из своего прошлого.

Единственная чертова крыса в подвале, которая обошла все мышеловки и продолжает портить мне жизнь.

Глава шестая: Данте

Глава шестая: Данте

Прошлое

Я молча, навалившись плечом на стену, наблюдаю за тем, как Валерия осторожно ходит из комнаты в комнату, разглядывая пустые, выкрашенные в нейтральный серый цвет стены. Здесь пока ничего нет, потому что дом на набережной ввели в эксплуатацию неделю назад. Большая часть квартир будут пустовать еще по меньшей мере год, потому что эта застройка — без преувеличения крупный дизайнерский проект и с самого начала позиционировался «не для всех». До сих пор помню пафосный слоган с рекламных растяжек: «Вы покупаете не квадратные меры, вы приобретаете образ жизни».

Я бы ни за что не смог жить в таком месте, хотя вид из окна порадовал даже мой придирчивый вкус. Но это место как нельзя хорошо подойдет моей подопечной — она обожает одиночество, хотя я абсолютно уверен, что так было не всегда.

— Мне незачем столько места, — говорит Валерия, становясь напротив круглого панаромного окна, из которого хорошо видно ботанический сад.

— Не обязательно обживать сразу все комнаты.

— Я чувствую, что здесь меня в любой момент может накрыть приступ агарофобии, — говорит она тоном, не предполагающим даже черный юмор. — Как рыба, которую выбросило на берег.

— Разве не в океан? — развиваю ее корявую параллель.

Валерия неуверенно качает головой.

— Мне не хватает вкуса моря, — добавляет уже шепотом. — Не хватает крика чаек. Соли на губах. Я как будто в каменном мешке. Господи.

В каком-то детском отчаянии, упирается лбом в оконное стекло, и стоит так абсолютно неподвижно, лишь изредка подавая признаки жизни едва заметно подымающимися и опадающими плечами.

С каждым новым километром, что мы удалялись от города, где прошла и «угасла» ее прошлая жизнь, Валерия превращалась в краба-отшельника, который из последних сил пытается сохранить целым свою надежную раковину. Но она все равно разваливается кусок за куском, обнажая мягкое, беззащитное тело.