Соль под кожей. Том первый (СИ)

— Я правда все тебе отдала, Дим, — в голосе Алины сквозит искреннее удивление. — Все, понимаешь? Я до тебя всех мужиков просто на болте вертела, а потом появился ты и я стала… такой тряпкой. Знаешь, как меня подружки за глаза теперь называют?

— Твои подруги — суки. Что бы они не говорили о тебе — ровно то же они говорят друг о друге. Вообще не интересно.

— Алина-пастила, — как будто не слышит она, и гнет свое. — Потому что я стала бесхребетной благодаря тебе. Не дай бог лишний раз повысить голос — Диме не понравится. Ни в коем случае даже шампанского не выпить — Дима очень против. Вечером — «Спокойной ночи, малыши» и в девять ноль-ноль отбой.

Никогда не просил ее ни о чем подобном, потому что в глубине души мне было в общем насрать на то, как она проводит время без меня. Странный симбиоз — Алина мне определенно небезразлична, но с кем и как она проводит время, мне, в целом, вообще по хуй. Расстроился бы я, если бы увидел ее отсасывающую другому мужику? Вероятно. Разбило бы это мне сердце? Скорее всего, нет.

— Я из-за тебя теперь всем пизжу, что стать чайлдфри — мое осознанное решение, — она издает странный булькающий звук, как будто только что бросила камень в колодец своей души. — Мне тридцатник через несколько лет, Дим. Посмотри, что ты со мной сделал?

— Давай ты не будешь драматизировать, ладно?

— Давай ты не будешь драматизировать, Алина, — в унисон со мной, говорит она. — Ты постоянно это говоришь, Шутов. Самое время пополнять словарный запас. Как ты там говоришь? Банальность хуже простоты?

Она выразительно оттопыривает в мою сторону сразу оба средних пальца и, на запутывающихся ногах, бредет вверх по улице. Я борюсь с искушением пойти следом и проконтролировать, чтобы Алина без приключений попала домой. Но потом понимаю, что в ее планы вряд ли входит такое окончание вечера. И в конце концов — ей действительно уже прилично лет, мы с ней почти ровесники, но у меня никогда не было личной няньки и телохранителя, потому что я держал в уме, что единственный, кому есть до меня дело — это я сам.

Я возвращаюсь в кафе, где на меня тут же снова таращатся все посетители. Замираю посредине зала, отвешиваю театральный поклон и извиняюсь, что представление было слишком коротким. Оставляю на столе втрое большую сумму в качестве компенсации за моральный ущерб и снова удаляюсь.

— Молодой человек! Молодой человек! — догоняет меня в спину тоненький девичий голос.

Даже не оглядываясь знаю, что это матрешка. Прибежала клянчить номер телефона? Скажет какую-то банальность, типа, сожаления о том, что стала причиной размолвки?

— Ваше… пп…пппальто, — заикаясь, говорит она, протягивая его на вытянутой руке, как будто боится подойти еще хоть на шаг.

Без идиотского румянца она снова выглядит довольно очаровательной. Особенно с растрепанной светлой челкой, которая немного заостряет ее черты лица.

— И еще… Вот. — Она вытягивает вторую руку, и я вижу на раскрытой ладони маленькую розовую таблетку. — Это от головы.

Я подступаю ближе, старясь не думать о том, как приятно чешет мое мужское эго ее медленно расширяющиеся зрачки и прерывистое дыхание. И как она переминается с ноги на ногу, когда притрагиваюсь к ее запястью и как бы невзначай поглаживаю большим пальцем место, где пульсирует артерия. В одном Алина была права — этой писюхе, должно быть, нет еще и двадцати.

— Как тебя зовут? — Я сам проталкиваю ее руки в рукава, неторопливо застегиваю каждую пуговицу пальто. Не люблю, когда у скачущей на мне девушки сопли из носа.

— Лллера, — еще больше заикается она. — Вал… Валерия Иванова.

Валерия.

Валерия, ёбаный ты на хуй.

— Спасибо за заботу, Валерия. — Я забираю таблетку и взамен кладу в ее ладонь еще несколько скомканных купюр. — Купи себе мороженку.

Отступаю и сваливаю на хер.

Глава двадцать первая: Лори

Глава двадцать первая: Лори

Настоящее

— А платье у тебя будет с открытыми плечами? — спрашивает Инна, пока мы ждем заказ, только что закончив обсуждать зад обслуживающего нас официанта.

— Ага, — я подвожу глаза к потолку, — с настолько открытыми, что Андрею придется не сладко.

— А моя сестра трахнулась с шафером на собственной свадьбе, — вставляет Оля. — Подумаешь, что тут такого?

— С шафером, — кривит свои идеальные губы Лиза. — На собственной свадьбе. Ты, блять, совсем что ли угашенная уже?

Оле нужна пара секунд, чтобы понять, что именно в ее словах вызвало такую бурную реакцию.

— Ну… да, — она дергает плечами, как будто ей досаждает назойливое насекомое, — их застукали, она потом развелась и вышла за него замуж.

— Кто-то закройте ей рот, — нарочно громким шепотом говорит Инна, — и не наливайте ничего крепче чая.

— Чай сегодня весь мой, я протестую! — смеюсь я, стараясь не выбиваться из канвы разговора своих «правильных подруг».

Оля — дочь владельца крупного журнала об экономике, моя ровесница, но глупая, как пробка, хотя на каждом шагу кичится своим «красным дипломом» престижного ВУЗа.