Соль под кожей. Том первый (СИ)

Я подбираюсь к нему еще ближе и не без брезгливости молча обшариваю карманы. Но при себе у него ничего нет, кроме пустой пачки от презервативов. Заглядываю в мусорное ведро, но там ничего нет. Значит, кто-то тут пиздит, и они задорно потрахались еще до того, как Алина притащила его к себе.

— Что было в клубе?

— Мы просто потанцевали. — Его испуганные воспаленные глазки прищуриваются.

— Если ты думаешь, что я выбью тебе зубы за то, что ты ебал эту телку — то нет. Если ты думаешь, что напиздишь мне и уйдешь отсюда целым — тоже нет. У тебя только один вариант сохранить свою жопу в безопасности — быть честным, как на исповеди.

Он начинает морщится еще сильнее и неожиданно хнычет, как сопливая девчонка. Приходится врезать ему по роже, чтобы привести в чувство. Вот уж чем меня никак не разжалобить, так это сопливым спектаклем в исполнении взрослого мужика.

— Заревешь еще раз — я тебя за яйца повешу в самой неудобной позе.

— Мужик, ты чего… — трусливо скулит он.

— Это мне показалось или ты правда плачешь, маленькая девочка? — Делаю вид, что мне нужно дополнительное свидетельство, что это были не слуховые галлюцинации.

Он тут же подтирает нос и как будто окончательно трезвеет.

— Так что было в клубе после того, как вы «просто потанцевали»? — повторяю вопрос.

— Она сняла ВИП и мы там трахались, — сознается он, все-таки вжимая голову в плечи. — Мужик, чем хочешь клянусь, я ее не насиловал! Она пьяная была, но, бля, они в этих блядюжниках всегда угашенные! Ну я же не знал, что у нее есть какой-то хрен! Она не сказала!

— Как будто тебя бы это остановило.

— Ну… я правда не знал!

Иду в коридор и обшариваю карманы его куртки. Нахожу там документы на имя Алексея Игоревича Дроздова, двадцати трех лет отроду. Наверное, Леша уже давно ведет не_здоровый образ жизни, потому что выглядит как потасканная тридцатилетняя половая тряпка. Нахожу дешевую пластиковую зажигалку, пакетик с «травой» и еще одну пачку презервативов — запечатанную на этот раз. Парень явно привык таким промышлять — находить в клубе бухую девку, разводить ее на бабло и секс, а потом отваливаться, как насосавшийся крови клещ. Если повезет — на прощанье захватить бабла. Ценные вещи они, как правило, не берут, потому что слишком много где к тому времени успевают засветить свои рожи. Хотя, есть еще кое-что.

— Телефон твой где?

Он почти безропотно достает его из заднего кармана джинсов. Так же послушно разблокирует. Я пролистываю галерею на всякий случай на несколько дней вперед, но там нет ни одного фото Алины — ни общего, ни ее голой на случай, если бы чуваку вдруг захотелось ее шантажировать. Значит, тут классический недоделанный пикапер, что значительно упрощает дело.

— Это, — я показываю его ID-карту, — пока побудет у меня. Дня два-три, чтобы ты проветрил башку и подумал над своим поведением. Если до того времени все будет тихо и спокойно получишь назад свое говно.

— Я ничего не…!

— Рот закрой.

Он делает это так четко, что звука клацнувших челюстей под потолком идет раскатистое эхо. Морщусь, беру его за шиворот и вытаскиваю за порог. Бросаю вслед остатки его шмотья. Придурок впопыхах чуть не кубарем скатывается с лестницы.

Я так долго туплю, глядя в стену, что даже не сразу соображаю, откуда этот странный гулкий звук. Реагирую только на просьбы Алины выпустить ее, потому что она не хочет в туалет по-большому.

— Прости за интимные подробности, — неохотно улыбается она, и проходит мимо.

Косметику уже успела смыть, и даже кое-как привела в порядок волосы, хотя особой свежести ее лицу это не прибавило. Я возвращаюсь на кухню, нахожу почти пустую пачку кофе и с трудом наскребаю на две чашки.

— Он у тебя всегда сбегает, — говорит Алина, бесшумно появляясь рядом и отодвигая меня плечом от плиты. — Где-то должен быть шоколад. Хороший. Оля привезла из Бельгии.

— Ты трахалась с ним? — спрашиваю прямо.

— Он хотел меня изнасиловать, Шутов. Как ты себе представляешь, что я сначала трахалась с мужиком, а потом…

— Я представляю, что ты напилась как сука, и отдалась первому встречному.

Она нарочно проливает весь кофе мимо чашки на пол, чуть ли не мне на ногу.

Я перебираюсь на диван, откидываюсь на спинку и расправляю плечи, чтобы немного послабить ноющую боль в груди. Мой доктор за такое наплевательское отношение меня точно не погладил бы по голове, но даже окурки в пепельнице в эту минуту не кажутся мне таким уж дермовым решением.

— Мне по хуй, Алин. — Я вытягиваю ноги.

— Придумал, как сделать мне больно, какой молодец. — Она прищелкивает языком, отчаянно пытаясь наскрести кофе на еще одну порцию. Комкает пачку и бросает в меня шариком, как будто это именно та вещь, которая должна все исправить. — Будем считать, что мы обменялись гадостями, Шутов.

— Ты не поняла, солнце. — В груди жжет чуть сильнее, и я с трудом поднимаюсь, чтобы распахнуть окно и вдохнуть ледяной воздух. — Это ты все время в какие-то игры играешь. Мне неинтересно. Ебалась ты с ним или с десятком таких же придурков — какая разница? Это твоя жизнь, Алина, ты решаешь, куда ее слить.