Соль под кожей. Том второй (СИ)

Она кивает, обнимает меня за плечи и ведет по небольшому коридорчику, в конце которого дверь в ее личный кабинет. Там уже и правда накрыт маленький столик на колесах, и в роскошных винтажных тарелках даже простой омлет с беконом и гренки с джемом смотрятся как произведение кулинарного искусства. А запах такой, что у меня сразу набегает полный рот слюны.

Сначала мы обмениваемся какими-то абсолютно незначительными фразами — о погоде, о курсе евро, о том, что на экраны вот-вот выйдет новый сезон популярного сериала, который мы тоже обсуждаем пару минут. И только после того, как мой живот прекращает безобразно урчать, я откладываю вилку и сразу, безе обиняков, перехожу к делу:

— Марина, мне нужен врач, который качественно, без лишних вопросов, сделает аборт, возьмет за это хорошие деньги и если после этого мы еще когда-нибудь встретимся, он скажет, что впервые меня видит.

Вопреки моим ожиданиям, Марина не нападает с расспросами, а просто молчит, что-то как будто переваривая в голове.

— Это ребенок не от Андрея, я так понимаю? — Она смотрит так пристально, как будто знает, чей это ребенок на самом деле. А меня спрашивает просто для галочки.

— Это не имеет значения, главное, что я хочу от него избавиться. Понимаю, что тема очень щекотливая и я бы не стала тебя беспокоить, если бы была у меня был еще хотя бы один вариант. Но вариантов нет.

— Какой срок?

— Восемь… — спотыкаюсь, вспомнив, что уже неделю как выписалось из больницы. — Девять недель, плюс-минус одна неделя, возможно. То есть времени тянуть у меня тоже больше нет.

Марина качает головой, снова ненадолго замолкает.

— У тебя это первая беременность? И… ты ведь не рожала, да?

— Марин, к чему эти вопросы? — начинаю немного раздражаться, потому что когда она плакала в трубку и просила помочь, я приехала и была рядом, а не устраивала допрос с пристрастием. — Я знаю, что делаю, если ты на это намекаешь.

— Прости, я не хотела тебя обидеть. — Она задумчиво грызет краешек треугольного тоста, но потом швыряет его на тарелку с таким видом, будто ей пришлось жевать подошву. — Я же понимаю, почему ты обратилась именно ко мне.

Еще один многозначительно понимающий взгляд. Как будто это моя ответственность, что ее жизнь сложилась так, как сложилась, хотя лично я вообще ни разу даже не попыталась начать разговор на эту тему. Наоборот — нарочно избегала ситуаций, при которых она может начать выплескивать душу.

— У меня есть такой челочек, да. За то, что он будет держать рот на замке я готова поручиться даже своей репутацией. Сделает все без рисков для здоровья, чисто и аккуратно, возьмет дорого.

— Это именно то, что мне нужно. — Я с облегчением выдыхаю, беру телефон, готовясь записывать контакты, но Марина не торопится их дать.

— Лер, слушай. Это не мое дело, но, подозреваю, кроме меня тебе некому будет это сказать.

— Давай остановимся на том, что это действительно не твое дело. Мне не нужна мораль, Марин. Мне вообще ничего не нужно, кроме тех вещей, которые я спланировала на несколько лет вперед. Ребенка в моих планах нет в принципе. Хочешь правду? Я планирую быть чайлфри, жить и наслаждаться жизнью без необходимости возить с собой пачку подгузников, дюжину носовых платков и разбираться в цвете и консистенции содержимого горшка. Это мой выбор. Я имею на него право.

А про себя добавляю, что я столько раз сломана, но не смогу воспитать полноценного здорового человека, потому что моральные уроды вроде меня, способны воссоздавать только себе подобное. Я точно не хочу такой участи ребенку Вадима.

— Знаешь, сколько я таких знаю, кто сначала кричал, что дети — это спиногрызы и обуза, а потом встречал нормального мужика, начинал жить хорошую человеческую жизнь и кусал себе локти из-за того, что одно неверно принятое решение сделало их бесплодным на всю жизнь? — Марина так распаляется, будто речь идет о ней, хотя ее способности рожать есть как минимум одно двухлетнее доказательство. — Сначала кажется, что все идет как по маслу, все по плану и жизнь будет такой всегда, а потом в один прекрасный день оказывается, что готова отдать все деньги мира за возможность выносить ребенка от любимого мужика!

— Я не отношусь к людям, которые не способны взять на себя ответственность за принятые решения. Если вдруг со мной произойдет описанная тобой сопливая херня — я просто буду знать, что заплатила свою цену за возможность жить ту жизнь, которую хотела. К тебе у меня точно не будет претензий.

Почему мы вообще вдруг начали об этом говорить?

Черт, и я даже уйти не могу, чтоы не выслушивать эту мораль. Если каким-то чудом мне удастся выйти живой и относительно целой после всех своих планов на вендетту, я обязательно буду держать про запас номера разных специалистов на всякий пожарный случай, а не ограничиваться только массажистом и матером идеального окрашивания волос.

— Я просто хочу убедиться, что ты точно знаешь, что делаешь, — упрямо твердит Марина. — Дети — это очень важно для каждой женщины.

— Именно поэтому в нашей стране сиротские приюты трещат по швам.

— Ты очень цинична, — с грустью говорит она.