Соль под кожей. Том второй (СИ)

Марина посмеивается и говорит, что больше всего досталось детскому тальку, который она по старой привычке продолжает носить в сумке. И меня снова откатывает к нашему с Вадимом разговору. Можно чтоу годно со мной делать, но у дочери Марины абсолютно такой же цвет глаз. И если Вадим действительно бесплоден, иначе как чудом я такое совпадение назвать не могу. Но как он может быть бесплоден, если ребенок во мне точно от него?! Я могу ни хрена не понимать в их с Мариной отношениях, но что происходит в моей жизни знаю абсолютно точно. До Вадима последний любовник у меня был пол года назад, а после него не было вообще никого!

«Бритва Окама, Лори, — всплывает в моей памяти голос Данте, — отсеки самые сложные варианты — и получишь простой и наиболее вероятный ответ».

— Ты уже… была у врача? — осторожно спрашивает Марина, вынуждая меня отложить свое мысленное расследование до лучших времен. — Мы со Стасей улетаем завтра на неделю поваляться на тропическом пляже, но если ты еще… В общем, если ты можешь подождать, то как только я вернусь, мы можем сходить вместе. Я знаю, что вела себя как свинья, но закрою рот и буду самой лучше поддержкой в мире.

Уезжает на неделю. На тропический пляж. Я мысленно прокручиваю эти слова и то, как идеально они ложатся на слова Вадима о том, что его тоже не будет в стране и тоже ровно неделю. Просто какая-то мистика, квинтэссенция совпадений и случайностей!

Я подавляю очередной рвотный позыв, теперь даже радуясь, что мне не придется видеться с ним лицом к лицу, иначе это точно стоило бы ему выцарапанных глаз. Прямо сейчас во мне бурлит настолько едкая злость, что хочется приказать таксисту развернуться назад, вломиться к Авдееву и высказать ему все, что я думаю о его образе идеального заботливого мужика.

Но мне, слава богу, хватает здравого смысла не поддаваться на провокации собственных нездоровых импульсов.

— Лера? Ау? — напоминает о своем существовании Марина.

— Я решила оставить ребенка. — Ловлю себя на мысли, что впервые произношу это вслух.

— Серьезно? — недоверчиво переспрашивает Марина.

— Абсолютно. Считай, что у тебя просто дар убеждения даже самых упрямых ослиц.

Хотя, конечно, дело совсем не в ней. И если честно, я вообще не знаю в чем. Прямо сейчас не могу четко назвать триггер, который кардинально изменил мое решение. Может, это случилось в ту минуту, как Вадим сказал о своей проблеме, а может — когда я сегодня снова его увидела. Или только что, назло этой законспирированной счастливой парочке?

— Лерка, ты просто… — Марина чуть не задыхается от счастья, и я в который раз отмечаю ее не слишком адекватную реакцию на всё, что связано с материнством. Как будто от того, сохраню я беременность или нет, зависит ее собственное благополучие. — Я молчу, все, прости! Больше ни слова! Как вернусь — будем отмечать по-королевски у меня в ресторане! И никаких отговорок, Лера, имей ввиду!

Я бормочу что-то лишенное конкретики, ссылаюсь на то, что меня домогается еще один входящий звонок и заканчиваю разговор.

Только теперь, оставшись наедине со своими мыслями и обезличенно мугыкающим себе под нос таксистом, пытаюсь вернуться мыслями к той точке размышлений, где я вспомнила принцип Бритвы Окама. Отсекаю все сложное — ребенок Марины похож на Вадима и это абсолютно очевидно. Так же очевидно как и то, что ребенок во мне может быть тоже только его «производства». И какой из всего этого можно сделать вывод?

«А вывод такой, — снова всплывает в моей голове голос Шутова, — что кто-то пиздит насчет бесплодия».

— Зачем? — еле слышно шепчу себе под нос, все еще пытаясь делать вид, что мне нужно крепко подумать над единственным очевидным и правильным ответом.

Вадим сразу спросил, кто отец ребенка. Он буквально начал с этого разговор, о своем участии сказав лишь постольку поскольку, потому что не упомянуть об этом было бы слишком подозрительно. Но он с порога дал понять, что не сомневается в том, что у меня были другие мужики. Даже попытался замаскировать это якобы заботой о моей безопасности.

Ублюдок.

Я крепко сжимаю кулаки. Так яростно, что на ладонях остаются красные полумесяцы от впившихся в кожу ногтей.

Решил подстраховаться, чтобы я ни в коем случае не вздумала претендовать на его драгоценную сперму, а то вдруг мне хватит ума заявиться к Марине и «обрадовать» ее этой ошеломительной новостью.

Я проверяю переписку с Данте, потому что он нужен мне как воздух. Без никаких долбаных преувеличений. Именно сейчас, в эту секунду, потому что я снова чувствую себя той беспомощной жирной девочкой на пляже, но на этот раз ледяная вода бултыхается где-то у самого моего горла. Еще немного — и накроет с головой, не даст сделать последний спасительный вдох. И меня некому спасти.

Но мои сообщения продолжают висеть в пустоте, застрявшие в черной дыре между отправкой и доставкой.

Абсолютно. Никому. Не нужные.

Глава сороковая: Данте

Прошлое

— Ты решил таким образом от меня избавиться, Шутов?