Соль под кожей. Том второй (СИ)

Проверяю папку, куда я накануне скинула все отсканированные Оксаной документы и все, что у меня в принципе есть на Завольского-старшего. Не так уж мало.

Вадим опаздывает. Тридцать одна минута второго, тридцать пять.

Я мысленно обещаю себе, что ровно в четырнадцать ноль ноль собираюсь и ухожу: во первых, действительно не времени, во-вторых — раз у нас теперь такие правила игры, что ж, я готова их усовершенствовать. Но Вадим звони через две минуты, как раз в тот момент, когда я, уже где-то смирившись, что сегодня мы «не увидимся», откусываю большой кусок шаурмы. После почти двух месяцев непрекращающейся тошноты, меня начала одолевать прямо противоположная проблема — теперь я до смерти хочу есть. Почти всегда. Есть что-то жирное и вредное. После похудения (и помня, каким потом и слезами оно мне далось) я напрочь искоренила в себе вредные пищевые привычки, но вуаля — они вернулись. И сопротивляться им с каждым становится все сложнее.

Кусок настолько большой, что прожевать его моментально нет никакой возможности. Так что, когда принимаю входящий вызов, за секунду до того, как на темном экране ноута появится лицо Вадима, вижу собственное отражение — с соусом не губах и раздутыми щеками.

— Привет, Лори, — говорит Авдеев, но в ответ я только машу салфеткой.

Отлично. Зашибись. Пока он сидит на роскошном диване и выглядит как бог даже в растянутой домашней футболке и потертых старых джинсах, я тут косплею сумасшедшего хомяка.

— Я… минуту, — кое-как выдавливаю сквозь стиснутые губы, опасаясь (и не просто так), что еда просто вывалится из моего рта.

— Без проблем, Лори, — расслабленно улыбается Вадим. — Можешь продолжать. Люблю смотреть как ест женщина с хорошим аппетитом.

«Скажи спасибо своей дочке», — мысленно отвечаю ему, на этот раз радуясь, что у меня полный рот и я даже чисто теоретически не смогла бы сказать это вслух.

Пока прожевываю, отправляю ему запрос на отправку файлов. Авдеев его принимает, и я скидываю весь архив. К тому времени, как он заканчивает его скачивать, я прожевываю шаурму, выпиваю почти весь морс из бутылочки и с облегчением выдыхаю.

— Что это? — Замечаю, что Вадим, вооружившись планшетом, начинает перелистывать документы.

— Там есть… знакомые тебе названия. — Я могла бы сразу раскрыть карты, но хочу увидеть его первую реакцию.

— Ага, нашел, да, — бормочет уже немного отвлекшись. — Как это попало тебе в руки, Лори?

— Оксана, жена Угорича, очень хочет избавиться от мужа, который вот-вот захочет избавиться от нее. — Видя, как морщиться Вадим, предлагаю ему не обращать внимания и поверить, что у меня надежный источник. — И еще.

Ввкратце рассказываю ему про схемы отмыва денег, которые организовала для Завольского, и про фонд, который спрятала от его бывшей жены. Вадим не комментирует — только изредка хмурится так сильно, что я вижу морщины на его лбу даже за густой длинной челкой.

Все-таки хорошо, что мы решили исключить встречи лицом к лицу. Он такой невозможно красивый даже сейчас, когда я буквально слышу, как вращаются шестеренки в его голове, пока он переваривает все услышанное и увиденное.

— Если его как следует прижать, так, чтобы Завольский был уверен, что может лишиться всего, — озвучиваю часть своего некогда придуманного плана, — он попытается спасти хотя бы часть капитала. Все его основные активы будут под колпаком. Фирмы-прокладки и юрлица — тоже. У него останется только придуманная мной схема.

— Почему ты так думаешь? Кажется, он не сильно тебе доверяет.

— Он уже почти совсем мне не доверяет и если бы не… — Я спотыкаюсь, потому что вовремя понимаю, что говорить о беременности как о талончике на временное право дышать, с Авдеевым точно не стоит. — Но Завольский-старший не дурак и он прекрасно знает, что придуманная мной схема — идеальна. Настолько идеальна, что даже если я попытаюсь кому-то ее слить, уйдут месяцы на то, чтобы отыскать хоть какую-то зацепку, доказывающую ее связь с «ТехноФинанс». Иначе он никогда бы не допустил к ней человека, который лично не заинтересован в ее безопасности. Человека, которому нечего терять.

— Но…? — Вадим с любопытством слегка надламывает бровь.

— Но несколько недель назад его бывшая жена получила документы, указывающие на то, что на момент их развода, Завольский вывел львиную долю активов в некий благотворительный фонд, о существовании которого она, само собой, не знала. Таким образом ее законная доля после развода уменьшилась раз в десять. Она тут же попыталась дать новый новый ход делу и Завольскому, как ты понимаешь, срочно пришлось искать способ вывести деньги. Он пришел ко мне и дал прямое указание слить их в схему. Но мне пришлось действовать быстро, поэтому… работа вышла не идеальной. Но я как послушная девочка, предупредила о том, что придется наследить.

— И теперь в схеме есть одна очень жирная зацепка, — заканчивает за меня Вадим. Его лицо даже слегка вытягивается от удивления. — Это просто… гениально.