Соль земли

— Статью прочитал, товарищ Строгов. В общем, неплохо, но местами её необходимо поправить… — Максим заметил, что голос редактора был не восторженный, как вчера, а унылый.

«По-видимому, моя статья чем-то не удовлетворила его», — подумал Максим и ответил:

— Ну, что же, товарищ редактор, статью правьте, на то вы и редакция. Но после правки я хочу посмотреть её.

— Ваше право, — буркнул редактор и повесил трубку.

Максим предполагал, что уже на другой день рукопись вернётся к нему, но прошло четыре дня, а статью ему не возвращали. Он позвонил редактору.

— Видишь ли, товарищ Строгов, твоя статья вызвала у нас в редакции споры. Пришлось твой подлинник и наш выправленный вариант направить Ивану Фёдоровичу. В таком деле совет первого секретаря не излишен.

— Совет-то не излишен, но автору следовало бы показать, как вы статью выправили, — сказал Максим, не скрывая своего неудовольствия.

— А тебе разве не показывали? Я велел послать. Жди, сейчас привезут.

Через полчаса редакционный курьер вручил Максиму большой пакет. Отложив все дела, Максим принялся за чтение своей статьи. Почти все острые положения в ней были либо вычеркнуты, либо сформулированы заново так, что терялась их острота. Некоторые мысли Максима по вопросам развития производительных сил области были искажены, и в них не оставалось и следа прежней убедительности. Литературный стиль статьи, живой и задорный, также пострадал. Какой-то ловкий редакционный правщик «причесал» её на свой манер.

«При таких порядках в редакции поневоле пойдёшь к первому секретарю обкома», — с ожесточением подумал Максим и положил статью в папку, намереваясь заняться другими делами, но тут зазвонил телефон. Первый секретарь обкома Ефремов попросил Строгова зайти к нему.

Максим взял папку с оперативными документами отдела, но, открыв дверь кабинета Ефремова, понял, что речь пойдёт о статье: у стола сидел редактор областной газеты Филин — крупный человек с прямой широкой спиной, с мясистым лицом, в очках.

— Советуемся, как быть с твоей статьёй, — произнёс Филин, почему-то смущённо здороваясь с Максимом.

Ефремов протянул Максиму руку, не отрывая глаз от последнего листка статьи.

— Та-ак… — начал Ефремов, отложив листки в сторону, и посмотрел на Максима не то с одобрением, не то с укором, Максим не понял. — Давайте, товарищ Филин, высказывайте свои претензии.

— Собственно говоря, — с заминкой, присматриваясь к выражению лица Ефремова, заговорил редактор, — лично мне статья понравилась. В ней мысли есть, размах. Но что делать, часто мои личные восприятия идут вразрез с редакторскими соображениями. Во-первых, чем вызвана необходимость подписывать статью псевдонимом? Товарищ Строгов как-никак заведующий отделом обкома. Можно подумать, что он стесняется своей должности. Во-вторых…

— Если можно, я отвечу на «во-первых», — взглянув на Ефремова, произнёс Максим.

— Пожалуйста, — кивнул Ефремов.

— Я считаю неудобным заведующему отделом обкома подписывать статью, многие вопросы которой выдвинуты в порядке обсуждения и преследуют цель развязать научную дискуссию. Обком, как известно, — руководящий орган в области. Увидев мою подпись, некоторые могут расценить положения статьи как установки обкома, и дискуссии не получится.

— За автором остаётся право подписывать свой труд, как ему хочется, — подтвердил Ефремов и посмотрел на Филина, что означало: «Говорите дальше».

— Во-вторых, нам в редакции кажется, что товарищ Строгов сгустил краски в том месте своей статьи, где он говорит об отставании уровня научной работы. Особенно обидно для научных работников прозвучит обвинение в незнании нужд практиков и в нежелании учитывать опыт их исследований. Наши учёные немало поработали…

— Товарищ Строгов — новый человек в обкоме, ему виднее наши недостатки. А что касается обид, то критика не мармелад, от неё сладко не бывает.

— Научная среда — очень нервная среда, Иван Фёдорович. Попробуйте напечатайте такую статью, и все мы покоя лишимся. Начнутся звонки, жалобы, письма в ЦК… — Филин приподнялся, махнул рукой: уж, мол, кто-то, а я-то знаю, как это бывает.

— Я не помню ни одного случая из истории партии, когда бы большевики боялись обнажить противоречие, — сказал Максим, глядя Филину прямо в глаза.

— Мне такие факты тоже неизвестны. А вам, товарищ Филин? — Ефремов задал этот вопрос с едва заметной иронией.

— Историю партии, товарищ Строгов, я тоже читал. И, возможно, не меньше вашего, — с обидой в голосе отозвался Филин, снимая очки и протирая их клетчатым платком.

— Постыдитесь, Филин, своего тона, — строго произнёс Ефремов и, помолчав, добавил: — Дальше.

— В статье товарищ Строгов выдвигает вопрос о развёртывании на севере области, в зоне Улуюльского края, усиленных поисков ископаемых; причём речь идёт о каменном угле и о рудах. Мы советовались в порядке консультации с некоторыми представителями науки, они считают эту мысль абсурдной…

— С кем вы консультировались? — перебил Филина Ефремов.