Солдат

  От столовки, строем направились на склад, где нам выдали по два комплекта рабочей униформы серого цвета, свитера из собачьей шерсти, шапки, бушлаты, спальные мешки и бывшую в употреблении обувь, стоптанные армейские берцы, да еще кое-что по мелочи, в основном для гигиены. Потом последовал быстрый медосмотр в санчасти, дезинфекция, стрижка, помывка в бане, и заселение в палатку, которая должна была стать нашим новым домом на ближайший месяц. За такими занятиями прошла половина первого дня нашей службы, и все это время нас сопровождали только сержанты, а сам Максимов появился после обеда, когда мы уже переодетые в новую форму вновь выстроились на плацу.

  - На-лево! - вновь скомандовал капитан. - Бегом марш!

  Снова бег, опять крики Максимова, и ожидаемое падение хилого мальчишки. Мы остановились, а капитан в ярости прокричал:

  - Какого хрена, вы встали? Ваш товарищ ранен, живо взяли его на плечи! Ты и ты, хватайте парня! Бегом марш! Не останавливаться! Передать раненого другой паре!

  Через пятнадцать минут рухнул второй, за ним третий. Кто покрепче, хватали павших на спины и волокли их по кругу, и такое мучение продолжалось до тех пор, пока не пал последний из нас.

  - Задохлики! - капитан устало, как будто это он бегал до потери сознания, а не мы, махнул рукой и ушел.

  Нами вновь занялись сержанты, и начался сам учебный процесс, как его понимало большинство из нас. Вся наша группа новобранцев засела в палатке отведенной для учебных целей, нас разбили по десять человек на сержанта, и пошло изучение старого и надежного как молоток автомата АКМ. Надо отдать должное сержантам, не смотря на всю свою жесткость, объясняли они все очень доходчиво и терпеливо, так что через три часа, я уже назубок знал устройство автомата и первым, самостоятельно произвел его неполную разборку и сборку. За что, собственно, и был отмечен дополнительными занятиями после отбоя с неуспевающими, которых оказалось целых пять человек.

  В учебном классе провозились до вечера, а дальше, можно было и не гадать, что должно было произойти. Да-да, так и есть, после ужина появился капитан, и началась беготня по плацу, но только теперь в лагере было не безлюдно, как утром и в полдень. Казалось, что весь батальон собрался вокруг на вечернее представление ржаку словить. Мы выдыхались и падали на кирпичи, а вокруг радостно шумели и смеялись сотни людей. Одним словом, полное позорище. Ладно, я не пью и не курю, здоровья хватает, мог бы бегать долго, но по условиям пробега, надо было и "раненых" на себе тянуть, а это уже совсем другое дело.

  Усталые и изнуренные, мы вошли в свою палатку только часам к десяти ночи, но на этом первый день нашего пребывания в батальоне не окончился. Начались внутренние разборки. Домовой и еще три здоровых мужика, с которыми у него оказалось много общего, они тоже были ворами, прижали в угол тщедушного паренька, который не выдерживал бега, и начали его ногами избивать. Непорядок. Против них вышли трое, Стас, я, и еще один крепкий паренек, имя которого мы так и не успели узнать. В итоге недолгого разговора, завязалась драка, и Домовой с корешами, огребли по полной программе, хотя, и нам досталось крепко.

  На шум влетели сержанты с дубинками в руках, да так вовремя, как если бы рядом находились и ждали чем дело закончится. Воров и хилого паренька утянули в санчасть, а нам влепили по наряду и отправили на плац, наводить красоту и кирпичики, за день из основы выпавшие, резиновыми молоточками обратно в землицу вбивать. Вроде бы несправедливость налицо, но как ни странно, мы не унывали, и обиды на сержантов не было. Под светом нескольких электроламп, получавших энергию от дизель-генераторов, шумевших где-то вдалеке в одном из дворов, мы работали и переговаривались.

  - А хорошо мы им врезали, да? - спрашивал паренек.

  - Точно, - подтвердил я, - хорошо. Кстати, тебя как звать-то?

  - Иваном, - откликнулся он, - а фамилия моя, Тарасов.

  - Будем знакомы, я Саня Мечников, а тот бравый и молчаливый парень с разбитыми губами, справа от тебя, Станислав Иноков.

  До палатки и своих спальных мешков мы добрались часам к трем ночи, и можно было сказать, что служба наша началась нормально, и примерно так, как я себе это и представлял.

Глава 4.

Кубанская Конфедерация. Станица Кисляковская. 22.12.2056.

  - Слышь, прапор, - я постучал в дверь склада, - открывай.

  - Тебе чего, боец? - дверь приоткрылась не полностью, и в щель выглянуло лицо начальника вещевого склада, полного смуглолицего прапорщика лет около пятидесяти.

  - Ты чего нам дал, змеюка? - старенький латаный рюкзак плюхнулся на крыльцо.

  - А что не так?

  - Почему все снаряжение и униформа второго срока?

  - Да ты, я смотрю, совсем берега потерял, воин, - прапор распахнул дверь полностью, увидел стоящего за нашими спинами Ахмедова и переключился на него: - Что-то хотел, Исмаил?

  Сержант указал на меня пальцем:

  - Ашот, это наши бойцы. Еременко на тебя обидится, за такое отношение к своим солдатам.