Солдат Империи

В непосредственной близости от Штаба бригады располагалось помещение лекарского пункта с комнатой фельдшера; за дощатой перегородкой – два три топчана с соломенными матрацами и одеялами. Малое количество «коек» объяснялось тем, что серьезно больных «внутренними болезнями» здесь не держали – отправляли в уездную больницу.

Казармы были обустроены нарами, тут же, в специально отгороженном помещении, в сундуках и мешках хранились личные вещи служивых.

Командовал резервным батальоном капитан, он, как и другие офицеры, снимал квартиру в городе. Начальник бригады и начальник Штаба жили в специально отведенных домах.

Провиантским магазином заведовал, как правило, унтер-офицер, уже отмеченный медалями и с шевронами на рукаве. В целом, снабжение бригады велось централизованно, через провиантские воинские склады и провиантский магазин установленным порядком.

Обыватели снабжали бригаду овощами, пекли хлеб, подряжались выполнять и другие работы; впрочем, основная нагрузка ложилась, конечно, на солдат.

Расположение бригады в Славянске являлось весьма важным обстоятельством в жизни всего «общества» заштатного города. Присутствие военных скрашивало замшелое существование его обитателей и заставляло трепетать сердца провинциальных дам, тем более что многие офицеры, молодые и неженатые, могли считаться завидными женихами.

Вернемся, однако, к моменту прибытия партии к месту службы. Партийный офицер, согласно положению, передал списки рекрутов военному чиновнику Штаба бригады. Последний, следуя полученным указаниям, сделал запись в формуляре каждого из вновь поступивших: в какой полк и, соответственно, в какой батальон определен. Списки эти передали в батальоны, пока же Ивана и его товарищей построили и после переклички стали распределять уже непосредственно по батальонам, командиры которых при этом присутствовали.

В батальоне рекрутов покормили из солдатского котла, сводили очередно в баню, постригли, побрили, каждому определили его место на нарах, покрытых свежим сеном. Если попал Иван в Тенгинский пехотный полк, то вполне мог остаться в Славянске. По положению, оставили за ним шинель, а также одну рубаху, одну пару сапог, брюки, рукавицы, ранец и полушубок.

Если же распределили его в Навагинский полк, то отправился он с другими рекрутами в село Кривой Луг, и пришлось им пройти еще несколько верст, прежде чем поесть и помыться. Здесь разместить рекрутов могли не только в казарме, но и в домах сельчан.

Как уже отмечалось, Ставропольский и Кубанский полки были егерскими, а не пехотными, впрочем, за давностью лет или потому, что не придавал мой прадед этому значения, говорил оно том, что служил именно в пехоте. Кроме того, все полки, не только 19-й, но и 21-й дивизии, располагались на той же Кавказской линии, и формируемые из их частей отряды зачастую становились смешанными; могли они участвовать и в одних делах с неприятелем.

Остановимся коротко на истории полков 19-й пехотной дивизии. В пятидесятые годы XIX столетия некоторые из этих полков перевели в другие дивизии (например в 20-ю), а в шестидесятые годы из отдельных батальонов создали новые полки. Тогда же, в связи с реформой Российской армии, некоторые подразделения, дивизии и военные округа подверглись серьезной реорганизации.

Тенгинский пехотный полк был сформирован в 1707 году, На вагинский – в 1803 году, таким образом, они имели давние боевые традиции, участвовали в ряде военных кампаний. Ставропольский и Кубанский егерские созданы незадолго до описываемых событий – в 1845 году. Все четыре полка вели боевые действия на Кавказе достаточно активно.

Думаю, эти обстоятельства не могли не повлиять на особенности обучения рекрутов в резервных батальонах этих полков. Используемые в частях резерва армии вполне стандартные методы и приемы здесь офицеры и унтер-офицеры, наверняка, дополняли знаниями, почерпнутыми из собственного боевого опыта, причем, применительно к условиям горной войны.

Офицеры и старые солдаты в бригаду резерва попадали, скорее всего, после ранения или контузии; оправившись после госпиталей, передавали они новобранцам бесценные навыки, которые приобретались ими на поле боя или же в жестоких рукопашных схватках с отчаянно смелыми горцами.

…Резервный батальон, куда направили Ивана Арефьева, предназначался для приема, обмундирования и первоначального обучения рекрутов. Каким же было это первоначальное обучение?

Перед офицерами, унтер-офицерами – отделенными командирами стояла непростая задача: в течение нескольких месяцев подготовить неграмотных в массе своей, не знающих дисциплины крестьян к службе. И не просто к службе в мирное время в каком-нибудь тихом гарнизоне, когда при переводе в полк «рекрут в год, а иногда в два года становился во фронт и (тогда только!) считался солдатом».

В наших же полках в пятидесятые годы XIX века молодой солдат, прибывший из резерва, практически сразу принимал участие в деле. Поэтому в батальоне людей готовили к боевым действиям, а не к плац парадам, как происходило в большинстве своем в других воинских частях Русской армии.