Солдат королевы

— Значит он еще на свободе?! — взревел Редгорд, а Маркус, будто подчиняясь воле своего хозяина вдруг выплеснул снова ручейки льда, которые мгновенно преодолели несколько метров до графа Отто и захлестнули его с новой силой. Боль вместе с жутким обжигающим холодом скрутила его. Едва выпрямившись, он снова подломился в коленях, упал на них, стараясь вздохнуть. — Плохо… — спокойно заметил старейшина, мгновенно успокоившись. Лед снова освободил Отто из своего холодного плена. — Очень плохо, мой мальчик! Значит этот негодяй шатается невесть где и невесть в какой компании, а мы о нем не знаем ничего? Очень плохо… Он может нам помешать. Маркус?

Редгорд резко повернулся к своему товарищу — единственному, которому он мог хоть немножечко, но доверять. Флеминг, пожалуй, один и знал полный план мести старейшины.

— Да, хозяин?

— Необходимо послать письмо голубиной почтой нашему другу Ситхе.

— И что передать?

— Скажи, что гости у него слегка задержались. Им пора обратно.

Отто конечно же понял про кого идет речь, но никакого удивления не высказал. Он понимал, что решение уничтожить наследника и королеву Викторию — это объективная необходимость. И рано или поздно это решения принимать все равно пришлось бы.

* * *

Алкасар, Суворов и Орлинка выбрались из храма только к вечеру. Пока собрались, пока подготовились — ушло некоторое время, да и раздать последние указания Орлинке все же пришлось. Как никак, а в подчинении у нее был целый храм. За старшую она оставила жрицу Моряну, которая отличалась хорошей сообразительностью, совсем не монашиским любопытством, да и замешана она была краешком в этой истории.

Провианта брать много не стали. Болота располагались вниз по течению от храма Кремь в пойме Великой реки. Если по прямой, накатанной дороге, то идти часа два, но прямые дороги Рура для Алкасара и его товарищей были закрыты. Пришлось идти по лесу, немного смещаясь в сторону.

Лес не напоминал непролазную чащобу. Идти по нему было даже приятно. Суворов ощущал себя, как будто на прогулке, где-нибудь в Подмосковье. Хотя там таких лесов не найти. Исполинские сосны, шли вперемешку с дубовым подлеском. Мелкого кустарника почти не было. Но и зверья практически не встречалось. Один раз с ветки на ветку перебежала белка, вот и все живность, которая куда-то попряталась, то ли от незванных пришельцев, то ли еще по какой причине.

Шли недлинной колонной. Старались друг от друга не отставать. Впереди шел Суворов со своим туристическим опытом, позади него, стараясь идти след в след Орлинка, а позади всех колдун, который специально чуть подотстал, чтобы слышать, что у него творится за спиной, да и цветок смерти подозрительно жег грудь под стеклянным саркофагом.

Стараясь так, чтобы никто не видел, он достал его из-за пазухи. Цветок смерти шевелил своими шипами, с которых стекал яд.

— Да, ты проголодался! — догадался колдун.

Он из своего заплечного мешка выудил немного вяленной рыбы, которой их снабдили жрицы храма Кремь. Поставил на землю стеклянный саркофаг и приоткрыл крышку. В лицо пахнуло мерзикм запахом гнили. Колдун огляделся. Суворов и Орлинка шли далеко впереди, не оглядываясь. Пару минут у него было. Почему-то ему не хотелось показывать кому-либо свой цветок смерти, пусть даже это будут его друзья.

Алкасар подержал немного рыбину с длинным чешуйчатым хвостом над цветком. Дал почувствовать ему ее запах, а потом бросил прямо в середину. Колдун даже не заметил куда она провалилась. Ядовитые шипы будто сами вырвали ее у него из рук. Закрывшись, цветок заурчал довольно, засветился ярким желтым светом, а потом его шипы превратились в лепестки, яд перестал с них капать.

— Ну вот ты и покушал, — Алкасар отряхнул руки и встал с колен. Он разговаривал с цветком, как с разумным существом и не секунды не сомневался, что так и должно быть. Колдун чувствовал огромную энергетику от него.

Справившись с кормежкой, укрыв цветок смерти стеклянным саркофагом, спрятав его обратно за пазуху. Надо было срочно догонять Суворова и Орлинку, которые уже далеко ушли вперед.

Но сделав пару шагов, Алкасар замер, почувстовав повторное жжение в области груди. Это ощущение было странное и ни на что не похожее. Казалось цветок колдуна благодарил. По-своему, непонятно, но благодарил!

Тепло разливалось от сердца по всему телу. Коснулось висков. Голова закружилась. Земля с небом вдруг неожиданно поменялись местами. Колдун вдруг понял, что теряет сознание и падает на мягкую подстилку из еловых иголок. Сознание помутилось. Все перед глазами заволокло клубами дыма, сквозь который Алкасар увидел знакомую фигуру Виктории.

На руках королевы сидел маленький королевич. Эдвард играл с какой-то дощечкой. Щеки обоих впали. Они выглядели худыми и изможденными. Колдун хотел крикнуть им, подался всем телом вперед, стремясь коснуться родных ему людей. И самое удивительное, что Виктория, как будто почувствовала этот порыв мужа. Она вдруг резко повернулась к нему лицом, заплаканным и каким-то чужым, испуганным. Тихо проговорила: