Солдат королевы

— Одиссей! — молил открыть глаза маленького карлика колдун. Он многое умел, врачевать, убивать, но бороться с самой смертью ему было не под силу. И когда он это осознал, эта острая мысль пронзила ему голову. Он отчаянно выкрикнул что-то не разборчивое и ринулся вперед, на ходу вытаскивая меч из ножен.

— А-аа! — заревел он и бросился в самую гущу боя. Он наносил удары один за одним, не обращая внимания на мелкие порезы, которыми его в обили снабжали воинственные орки и кочевники из клана Варана, но Алкасар уверенно шел вперед, оставляя после себя лишь бездыханные тела, которые порой корчились в смертеной агонии.

Он шел не бессмысленно, но, увы, с трудом можно было понять его замысел среди этого бесконечного мельтешения тел, рук, ног, мечей. Его отталкивали, но упрямо лез вперед, пока не выбрался на небольшой холм, на котором еще несколько минут назад возвышался шатер князя Валтасара. Теперь он был смят отрядом янтарных драгун, которые втоптали его в пойменную грязь, сбив заодно и флагшток с родовым гербом.

— Вот так отец, если бы ты знал, что именно Рур втопчет в грязь твое родовое знамя, горестно проговорил Алкасар, поднимая стяг.

И тут за его спиной раздался отчаянный крик. Скорее чутьем, чем реакцией, колдун отшатнулся в сторону, пропуская над своим левым ухом кривую саблю, которая со своистом опустилась на земля, выдрав из почвы клок травы.

Перед ним стоял его родной брат князь Валтасар, тот самый злобный кочевник из Южных Земель, которым пугали добропорядочные мамочки своих детишек на ночь. Тот, кто не по праву наследства захватил трон, тот кто затеял эту бессмысленную войну. Он стоял и ехидно улыбался, понимая, что наступила развязка, что теперь братец не спрячется в Полесье и что сегодня судьба подарила ему шанс остаться единоличным правителем всех земель Рура и Юга, а там Западные Земли падут под непремиримым войском орков и кочевников.

— Ну что, Алкасар, вот мы и встретились!

— Правда при каких обстоятельствах… — с горечью заметил колдун, оглядываясь по сторонам. Бой постепенно затихал, превращаясь в мелкие местные схватки. Так как главная битва этой ночи была именно здесь, прямо у шатра главнокомандующего.

— А ты наверно меня хотел увидеть, преклоняющим перед тобой колени и просящим твоей милости? — губы Валтасара тронула легкая ухмылка.

— Увы… не все столь влюблены в себя как ты. Папа был бы не доволен…

— Конечно! А когда он был мною доволен?! — сорвался на визг князь. — У него был только один сын, его Алкасар! Ты все время мне мешал, стоял на моем пути, но сегодня я эту неприятность исправлю, — с этими словами Валтасар бросился вперед, намериваясь развалить брата от плеча до пояса сумашедшим по силе ударе сверху, но Алкасар не был бы лучшим фехтовальщиком в Руре, если бы дал так просто себя зарубить. Легким пируэтом он ушел в сторону и уже сам наотмашь ударил князю в область поясницы. Валтасар этот выпад играючи отбил. Все снова началось сначала. И двое войнов начали бешеный танец друг напротив друга, будто голодные волки не поделившие добычу.

— Ты умрешь, брат… — горько проговорил Алкасар. — Глупо и не правильно это, но остановить тебя должен именно я.

— Не торопись, братец, в очереди на встречу с нашим папашкой первым у нас идешь ты.

Он с ревом бросился вперед, ушел от двух встречных ударов и по касательной рубанул колдуна по ноге. Острая сталь пчелиным жалом впилась в область бедра, оставляя на грязных штанах кроваво-бурый след.

Если бы Алкасар на секунду расстерялся все было бы уже кончено, но он успел сделать шаг назад, преодолевая боль, пропуская рядом собой, потерявшего равновесие князя. Рука сама, на инстинктах рубанула вниз, отсушив кисть кочевника. Тот дернулся за мечом, но тот отлетел слишком далеко от места схватки. Добраться до него было нереально.

И тут Валтасар засмеялся. Сначала тихо, потом все громче и громче. Пока его смех не стал разноситься над полем, где находились сотни убитых, громогласным колоколом.

— Я проиграл, брат! Я неудачник! Я… — я отчаянную речь прерывали дикие приступы смеха, а на глазах появились слезы. И было ужасно от того, что непонятно раскаяние это или просто истерика. — Я просто угробил нашу империю. Наш дом! Прости меня брат! Прости! Не убивай! Я хочу жить! Клянусь, больше не нападу на твой обожаемый Рур. Единый, да я ни на кого не буду больше нападать, а хочешь… хочешь я отдам тебе добровольно трон. Будешь править страной, как мечтал наш отец. Зачем нашей прекрасной Родине княз неудачник. А я… я уйду на покой, заведу коров… нет… нет! Лучше лошадей! И буду их пасти в наших бесконечных степях. Встречать рассветы, провожать закаты! Ты помнишь брат какие у нас закаты?! Ну подойди ко мне, подай руку, прости меня! Мне нужно лишь твое прощение… прости…

Колдун дернулся было вперед, но услышал рядом с собой мужской голос. Это был Суворов, который добрался до шатра, чуть позже и пропустил практически всю схватку, застав лишь эмоциональный монолог Валтасара.

— Не надо…