Солдат на войне

В 6 часов утра мы выехали в Радом. Там слушали речь фюрера. Ее окончание было воистину великолепным. Народы Европы, в первую очередь Франции и Англии, должны наконец прийти в себя, иначе может всякое случиться… в конце концов, Польша тоже была государством.

8 октября 1939 г

В 18.00 мы пересекли прежнюю границу с Германией. В Оппельне (ныне польский Ополе) пересели на поезд на Бреслау (ныне польский Вроцлав). Сестры из Красного Креста ухаживали за нами, как за королями, угостив кофе и бутербродами из хлеба с маслом. Когда люди на станциях узнавали, что мы были в плену, они через окна угощали нас яблоками, шоколадом и пирожными. В Бреслау представители Красного Креста снова устроили для нас настоящий пир. Нас накормили вкусным супом и кофе, а также хлебом с маслом. Насколько меньше повезло нашим отцам в 1918 г.[33]

В 13.30 D-Zug[34] повез нас в сторону нашей любимой Вены. К женам и детям. К родителям.

Во всех городах рейха окна были украшены государственными флагами – явное свидетельство того, что война с Польшей доведена до победного конца. Это победа, важность которой не поддается описанию. Это победа героизма, победа права. Это победа святой веры в вечную Германию, победа национал-социализма, то есть личная победа Гитлера.

Ведь это Адольф Гитлер отменил для всех нас позорные обязательства Версаля, отменил таким образом, что поначалу никто не верил, что это возможно.

Он повел немецкий народ на эту войну против Польши, на суровейшее испытание, которое нам пришлось пройти после мировой войны. И теперь 82 миллиона немцев склонились перед фюрером со словами: «Адольф Гитлер! Немецкий народ выдержал это испытание!»

Моя самая дорогая любимая Хенни!

Этот дневник был начат с мыслью о тебе. Его цель – показать тебе весь путь, трудности, фактически все, что случилось со мной на войне. Предполагалось, что эти страницы отошлют тебе, когда меня уже не будет на свете. Я уверен, что эти каждодневные, если не ежечасные, мысли о тебе, как и твой талисман,[35] спасли меня от смерти.

Не знаю почему, но я всегда был убежден, что я был заговорен от вражеского огня.

В часы, когда я мысленно видел тебя перед глазами, я разрывался от боли. Это были тяжелые часы. Теперь с этим покончено. Мы должны быть счастливы. Так хотел Бог. Давай же возблагодарим его.

Примечание.

Конечно, было много такого, о чем я не смог бы написать так, как мне этого хотелось, особенно в тот период, когда я был в плену. Мне приходилось быть готовым к новому обыску со стороны поляков. Или когда я был с русскими фактически в новом плену. А еще есть многие вещи, которые не попали в эти заметки, потому что они предназначены только тебе.

8 октября 1939 г. По дороге из Бреслау в Вену.

6 ноября 1939 г

Двадцать четыре прекрасных счастливых дня отпуска уже подошли к концу. Что они дали нам обоим? Тебе – несколько вечеров, когда ты была одна, и это плохая сторона того, что было. И несколько прекрасных, думаю, что в самом деле прекрасных часов. Как и мне.

За это время мы слышали много новостей – на самом деле одну по-настоящему плохую новость о том, как много моих товарищей пало на войне. Это ужасно. Просто подумать, что Вальнера, Кольчека, Хофера, Мохора, Лорда и бог знает скольких еще больше нет. Товарищи, которые делили с нами все, которые бросались напролом для того, чтобы спасти остальных. Что ж, такова судьба. Тот, кто знает, как всегда выйти сухим из воды, как избежать любой ответственности, всегда находится где-то далеко, в безопасности. А другой отдает ради своего народа самое большее, что может отдать человек, – свою жизнь. Как это было ужасно, когда к нам сюда приходили родители Хофера. И когда я купил четверть кило яблок у родителей Кольчека, смотрел в глаза его матери и не сказал им, кто я.

Да, такова война. Что там еще уготовано нам? Мы не знаем.

Часть вторая Война на западе, война на Балканском полуострове