Солдат не спрашивай

— Вот и отлично, — глубоко вздохнув, сказал Тайберн. — Значит, понимаете. Вы же здравомыслящий человек и к тому же профессионал, дорсаец. Из того, что мне удалось узнать о ваших обычаях, я сделал вывод, что одним из основных ваших принципов является убежденность в бессмысленности жертвования жизнью в безнадежном деле. А ваши намерения свести с Кенебаком счеты за гибель его брата — дело совершенно безнадежное.

Он остановился. Ян шевельнулся, как будто собираясь встать.

— Не спешите, — остановил его Тайберн.

Он подошел к самой трудной части беседы. То, что он собирался сейчас сказать, было заранее приготовлено, и он даже несколько раз повторил эти слова про себя, но сейчас вдруг уверенность в том, что удастся переубедить Яна, исчезла.

— Позвольте еще пару слов, — начал Тайберн. — Вы человек, привыкший к походной жизни, к сражениям, одним словом — человек сугубо военный, и, должно быть, думаете о себе как об исключительном бойце. Но здесь, на Земле, все то, что вы умеете, в основном является противозаконным. А без использования своих специальных навыков вы становитесь практически беспомощным. Кенебак же, напротив, в данном случае обладает перед вами всеми возможными преимуществами. У него куча денег — миллионы. У него связи, многие из нитей которых тянутся в самые недра преступного мира. К тому же он родился и вырос здесь — в Манхэттенском комплексе, — Тайберн смотрел на высокого темноволосого человека с искренним сочувствием, надеясь, что он все же поймет, — Вы понимаете, что я имею в виду? Ну, скажем, если однажды вас найдут убитым, нам, возможно, просто не удастся привлечь Кенебака к ответственности за вашу гибель. И наоборот, за его гибель мы с легкостью сможем и обязательно заставим вас ответить. Подумайте над этим.

Он сидел и смотрел на Яна. Но тот по-прежнему был невозмутим, и неясно было, дошел до него смысл сказанного Тайберном или нет.

— Спасибо, — сказал Ян, — Если у вас все, то я, пожалуй, пойду.

— Да, это все, — ответил Тайберн, ощутив горечь поражения. Он молча смотрел вслед Яну, выходящему из кабинета. Только после того, как дверь за дорсайцем закрылась, он взглянул на Бригана, и самоуважение хоть немного вернулось к нему, потому что Бриган был бледен как мел.

Ян прошел через здание космопорта и на улице взял такси. Добравшись до Манхэттенского комплекса, он остановился в отеле «Джон Адамс». Сняв номер на четырнадцатом этаже крыла для приезжих, он сразу же навел справки о том, в каком номере секции для постоянных обитателей проживает Джеймс Кенебак, и отправил ему записку с просьбой назначить встречу. После этого он поднялся к себе, распаковал вещи, которые как раз доставили из космопорта, и достал небольшой запечатанный пакет. Как раз в этот момент раздался мелодичный звон и из доставочного отверстия в стене на поддон выпал листок бумаги. Ян взял его и увидел, что это его записка, на обратной стороне которой было написано:

«Поднимитесь. К.»

Он сунул записку и пакет в карман и вышел из номера. Тайберн, следовавший с ним до самого отеля и наблюдавший с помощью скрытых камер в стенах и на потолках за всеми действиями Яна в отеле с самого момента его прибытия, даже привстал с кресла в пустующем номере, что располагался прямо над апартаментами Кенебака и на время был превращен в полицейский наблюдательный пост. Затем Тайберн в бессильной ярости выругался и, снова усевшись, продолжал следить за тем, как Ян идет по коридору к ближайшему лифту. Пока ничего противозаконного не произошло, и полицейскому оставалось только сидеть, уставившись в экран.

Он видел, как Ян быстро пересек застеленный мягким ковром холл, вошел в лифт и поднялся на восьмидесятый этаж. Там он оказался перед дверью из толстого стекла, ведущей в секцию отеля для постоянных обитателей. Он поднес записку Кенебака к экрану дежурного так, чтобы можно было разобрать написанное, и только после этого дверь с тяжелым вздохом распахнулась, впуская его. Он двинулся дальше, дошел до следующего лифта и поднялся еще на тринадцать этажей. Перед ним распахнулись створки черных дверей, и он шагнул в небольшой холл, где его сразу обступили трое людей.

Все трое были весьма внушительными — один из них с худым длинным лицом выглядел даже крупнее Яна, и выражение их лиц не предвещало ничего хорошего. Тайберн, наблюдая за происходящим с помощью камеры, накануне вмонтированной в потолок холла, сразу узнал эту троицу по фотографиям из полицейских архивов. Это были наемные убийцы, вызванные Кенебаком сразу же, как только он узнал о предстоящем прибытии Яна, — вооруженные, безжалостные и готовые, не задумываясь, спустить курок — одним словом, бешеные псы преступного мира. Сразу оказавшись в их окружении, Ян застыл в полной неподвижности. После этого в холле все как-то странно замерло.