Солдат, поэт, король

Вильгельм прислонился к мягкой обивке двери. Война? Здесь? Сейчас? Он почувствовал себя небывало слабым, стоя босиком на грязном коврике. Мысли устремились намного дальше настоящего момента. Вильгельм живо представил себе, какой хаос начнётся с пробуждением всего города, страны. Мечты и желания казались ещё более значимыми после таких новостей. В них было что-то твёрдое, успокаивающее. Он знал, что его не могут принудить пойти в военкомат. По крайне мере не в следующие несколько часов, пока происходит официальное оформление. Отец Эммы хотел испугать его и перехватить, вынудить пойти на эту войну, где у писателя не оставалось ни единого шанса на жизнь.

— Благодарю. Пожалуйста, не задерживайтесь у моего порога. Боюсь, что в ином случае, я буду вынужден вызвать полицию, — в словах Вильгельма не читалось и сотой доли всех тревог, переполнявших его душу. На дальнейший диалог у него не было времени. Оставалось лишь надеяться, что бравые исполнители долга не могут весь день провести у двери писателя, и он успеет убежать до оформления его настоящей повестки.

Вильгельм оставил короткое сообщение Эмме, не желая будить её в столь ранний час. Он соберёт вещи, бросится за ней в самое логово зверя, чтобы больше никогда не появиться в этом городе. Её отец сделает всё возможное для объявления Вильгельма врагом народа — или это будет звучать менее поэтично в его устах. Проверять не хотелось.

Забросив всё самое необходимое в одну большую сумку, Вильгельм осторожно подошёл к входной двери. Его встретила тишина и последующее облегчение: они ушли. В руке завибрировал телефон, оповещая о долгожданном звонке.

— Уилл, я ничего не понимаю, что произошло? — раздался заспанный, но уже настороженный голос Эммы.

— Дорогая, нам нужно срочно встретиться. Собери вещи, я приеду за тобой, — и только произнеся эту фразу вслух, Вильгельм осознал, что сам лез на рожон. Где, как не в своем доме, прапорщик оставит достаточное количество военных. Он всё продумал.

— Зачем? Что-то случилось? — успела спросить Эмма во время наступившей тишины.

— Мне нужно с тобой поговорить. Не по телефону. Ты сможешь уйти из дома так, чтобы твой отец не заметил? Я встречу тебя в паре кварталов от твоего дома. Пожалуйста, не задавай вопросов сейчас, — Вильгельм боялся остановиться даже на секунду. Боялся, что Эмма перестанет его слушать, что их разговор прервут, что он упустит что-то важное. Поэтому продолжал как скороговоркой: — Возьми с собой документы, деньги, предметы первой необходимости. Все в порядке, просто нам стоит торопиться.

— Хорошо, — коротко ответила Эмма и положила трубку. Холодный тон её голоса испугал Вильгельма, заставляя рисовать в голове самые неприятные картины. «Она всего лишь шокирована этим неожиданным разговором», — постарался успокоиться писатель. Ему стоило отправляться в путь.

Дорога до злосчастного дома заняла чуть меньше получаса. Укрывшись за стеной, Вильгельм видел всё происходящее в небольшом дворике перед крыльцом. Ему посчастливилось, и уже через несколько минут по ступенькам легко сбежала Эмма. Она неуверенно посмотрела по сторонам и торопливо перешла через дорогу. Сектор частных домов посреди города прерывался многоэтажками так же неожиданно, как и появлялся среди них. Вильгельм подождал, пока Эмма отойдёт дальше от своего дома, скрывшись от него за углом, а после побежал за ней.

— Эмма! — крикнул Вильгельм, приблизившись к ней. Он едва не сбил девушку с ног, с улыбкой обнимая её за плечи. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть.

— Я видела новости, Уилл, — вместо приветствия сухо произнесла Эмма. — Ты собираешься сбежать?

— Мы. Мы собираемся сбежать, — сохраняя внешнее спокойствие, ответил Вильгельм, хотя прекрасно понимал: эта битва проиграна, она останется с отцом. И почему он сразу не заметил, что она вышла без сумки?.. — Я понимаю, всё слишком быстро, но так складываются обстоятельства. У нас будет достаточно денег на первое время, через пару дней я продам повесть. Если надо будет, найду временную работу.

— Ты убегаешь, — Эмма горько усмехнулась и отодвинулась от Вильгельма. Он так явно почувствовал холод между ними, словно кто-то одновременно распахнул форточку и входную дверь, создавая сильнейший сквозняк. — Почему ты не хочешь пойти на войну?

— В мире есть тысячи причин, по которым я не хочу в ней участвовать, начиная от страха за свою собственную жизнь, заканчивая общечеловеческой гуманностью, — Вильгельм покачал головой. — Неужели ты не понимаешь, Эмма. Я создан для других вещей. Я напишу о войне. Напишу так, чтобы меньшему количеству людей пришлось умирать в бессмысленных сражениях, чтобы политическая элита не использовала простых людей как пушечное мясо. Я не хочу убегать от проблем, я просто знаю, что намного больше пользы от меня будет не на поле боя.