Солдат удачи

— Все же не веришь? — Глаза Нерис затуманились. — Но ведь ты был ею, а разве такое возможно, если вспоминать об этой женщине? Просто вспоминать, а не превратиться в нее?

— Отчего же, возможно, не наяву, так во сне. Мне виделись сны, в которых я был королем, владыкой огромного края и повелителем тысяч людей… Да, такое мне снилось! В детстве, еще во время первой жизни.

Лицо Нерис вдруг озарилось мягкой улыбкой.

— Ты был повелителем, но не тем рами, который властвовал над тобой и жителями ваших краев. Как ты его назвал? Король? Это его имя?

— Имя? Нет. Его звали… — Дарт сморщился, затем помотал головой. — Не помню имени, дьявол! Впрочем, неважно… Король — не имя, а звание, как старейший в Лиловых Долинах. Власть его безмерна и не всегда служит добру… — Он улыбнулся. — Теперь я мудрее и старше и не хочу быть королем.

— Ты носил это звание в снах, но оставался самим собой, и дар Элейхо, принадлежавший королю, не проникал в твой разум, — терпеливо повторила Нерис. — А то, что случилось с тобой теперь, совсем иное. Эта женщина в самом деле здесь, — палец ширы коснулся виска Дарта, — и стоило приоткрыть щель в стене, как ты ее вызвал. Сам!

— Я?

— Да, ты! Потому что ее смерть — самое тяжкое твое воспоминание!

— Я даже не помнил о ней… не помнил, клянусь богом! — пробормотал Дарт и перекрестился. — Ведь я потерял память!

— Ничего не теряется в этом мире, и Предвечный помнит все, — возразила Нерис. — Ты должен верить этому, Дважды Рожденный. Ведь я поверила, что ты явился с другого солнца на летающем корабле!

— Поверила, когда увидела Голема и убедилась, что я — не лжец и не сумасшедший…

— В тебе есть то и другое, как в каждом из нас, и этим мы отличаемся от бхо и от того создания, которое ты называешь Големом. — Она закрыла лицо руками и тихо промолвила: — Мне надо отдохнуть. Силы мои принадлежат страждущим рами… А ты иди, маргар, и не возвращайся без моего мешка!

Кивнув, Дарт быстрым шагом направился к скале. Когда он обогнул ее, башмаки погрузились в мягкий пепел, осевший под дождями, но не успевший еще слежаться и закаменеть. Тут, в самой середине перевала, была округлая выемка диаметром в тридцать-сорок шагов, окруженная обгорелыми пнями, а в центре ее, за невысоким барьером оплавленного камня, темнел пробитый дисперсором колодец. Стенки его тоже выглядели оплавленными, хотя дисперсионный луч не нагревал породу, а разрушал молекулярные связи, фактически преобразуя твердое и жидкое в плазму. Однако этот процесс деструкции являлся экзотермическим и шел с таким выделением тепла, что на периферии активной зоны горело все, что могло гореть, а то, что не горело, — плавилось.

Рядом с черной дырой застыл Голем. Дарт втянул ноздрями воздух, снова убедился, что ничем особенным не пахнет и никакие туманы у дыры не плавают, затем поманил ираза пальцем:

— Ко мне, мон гар! Седло!

— Слушаюсь, хозяин.

За плечами Голема выдвинулось сиденье. Он приблизился, выдавливая в пепле плоские овальные следы, втянул в корпус мощные ноги, сделавшись вдвое ниже, подставил многопалую лапу. Привычным движением Дарт взлетел в седло, и тут же его подбросило вверх — да так, что лязгнули зубы; Голем выдвинул все четыре нижние конечности.

— Полегче, сударь! Я чуть не откусил язык!

— Прошу прощения, бвана, не рассчитал. Гравитация в данный момент на семь процентов ниже нормальной.

— Считай получше, — велел Дарт, — не то споткнешься и сбросишь меня в какую-нибудь яму. Местность пересеченная, так что давай-ка поосторожней… Едем вниз, к тем камням, где мы уже были, и к тем парням, которых пугали.

— Не споткнусь, капитан, и не сброшу, — откликнулся Голем, и одна из его лап обхватила ноги Дарта. Он зарысил вниз по склону, вздымая пыль, плавно раскачиваясь, потом перешел в галоп и принялся декламировать гулким басом: — Холм с камнями на равнине, а вокруг несколько тысяч лысых парней, враждебно настроенных, но разумных. Убивать нельзя, надо отогнать… Двадцать импульсов небольшой мощности, целиться по всему периметру холма, перед их шеренгами… Все понятно, сагиб! Напугаем и отгоним!

— Ничего тебе не понятно, — сказал Дарт, наслаждаясь стремительной скачкой и глядя, как вырастает холм. — Сейчас не надо стрелять и отгонять, а что до испуга, так ты их безусловно напугаешь. Одним своим видом, мой мальчик.

— Но почему, мой принц? Кто же боится иразов!

— Во-первых, я не принц, а шевалье, а во-вторых, народ здесь темный и не привыкший ценить красоту. На мой взгляд, ты прекрасен, — Дарт погладил плоскую голову под серебристым шлейфом антенны, — но им покажешься чудищем. Но ничего, друг мой! Утешься тем, что о вкусах не спорят.

— Благодарю, капитан. Польщен, что оценили мою внешность. — Сделав паузу, Голем спросил: — Прикажете изъять из памяти слово «принц»?

— Не прикажу. Может быть, я еще сделаюсь принцем.

— Могу поинтересоваться, когда и как, хозяин?

— Когда — не знаю, а как… Женюсь на принцессе, мон петит, и стану принцем!

У подножия холма ираз сбавил скорость.