Солдат великой войны

Когда они натянули перчатки и закрепили привязные ремни, выражение лиц изменилось. Командир подал сигнал выстроиться друг за другом и сбросить бомбы вдоль всей вражеской колонны. Бомбы они собирались бросать на бреющем полете, проходя над колонной сначала в одну, а потом в другую сторону. На обратном пути солнце светило бы им в глаза, но дорога, проложенная между домами и лугами, просматривалась четко, колонна была зажата в узком пространстве, так что прицелиться было несложно. Командир эскадрильи первым повел самолет на снижение. Остальные, зная маневр, незамедлительно последовали за ним. Каждый пилот легонько прикоснулся к рычагу бомбометателя, чтобы убедиться, что в нужный момент рука найдет его сама. Так водители прикасаются к ручке переключения скоростей, когда предстоит сложный маневр. И правда, при бомбардировке от пилота требуется виртуозное мастерство. Ошибка при сбросе бомбы приводит к тому, что взрывная волна может сбить вниз сам самолет, так что бомбы следует сбрасывать одновременно с обоих крыльев, ибо нарушение баланса на низкой скорости и высоте накреняет самолет, и он может врезаться в землю.

Первым заметил самолеты молодой офицер, который развернул лошадь и собирался скакать в хвост колонны. Он устремил взгляд к окнам верхнего этажа, где надеялся увидеть лицо красавицы, чтобы вызвать его в памяти перед битвой. Но вместо этого увидел черные точки, которые четким строем приближаются к колонне. На миг остолбенел. Натянул поводья, останавливая уже было взявшую в галоп лошадь. Та недовольно всхрапнула и начала пятиться боком. Офицер прищурился. Сомнений не осталось, и он закричал.

Полковник обернулся. Увидеть самолеты прямо против солнца сумел не сразу, поэтому услышал их раньше, чем увидел. Издалека их стрекот напоминал каких-то насекомых. Сперва он слышал каждого в отдельности, но с приближением все слилось в нарастающий рев.

На дороге колонна оказалась в ловушке, никто не мог найти укрытия. Поэтому полковник приказал своим людям спешиться и стрелять. «Пулеметчики! Пулеметчики!» – крикнул он, но слишком поздно.

Приказ пролетел по колонне с немыслимой скоростью. Прежде чем самолеты оказались над головой, большинство улан уже спешилось, а некоторые успели вскинуть винтовки и передергивали затворы. Лошади запаниковали, бросались из стороны в сторону, вперед и назад, вставали на дыбы, ломали дышла фургонов, ударяли в стены домов, которые дрожали как при землетрясении. Некоторые стояли смирно и тихонько ржали, словно комментируя происходящее. Другие сверкали зубами и выкатывали красные глаза, пытаясь порвать упряжь и рвануть с дороги. Кое-кто из улан, сброшенных на землю, смеялся, потому что и они сами, и их друзья выглядели ужасно глупо.

Алессандро не мог взять в толк, что происходит. Но потом услышал самолеты и, застыв столбом, увидел их. А когда упали первые бомбы, уже со всех ног бежал к лазарету.

Самолеты летели строго над колонной, выше труб разве что на длину пики. Рев двигателей просто оглушал. Отбомбившись, самолет тут же уходил влево или вправо, набирая высоту под грохот разрывов.

Лошадей подбрасывало в воздух на гейзерах крови вперемешку с грязью в клубах дыма, переворачивало, и на землю они падали уже спиной вниз – мертвыми. Людей разрывало на куски, превращало в ничто или ударной волной вколачивало в землю. Некоторые, кому осколком пробило щеку или плечо, пошатываясь, брели в поле, но многие, даже раненые, поднимали винтовки и палили по самолетам.

Окровавленные лошади метались по снегу. Некоторые волокли за собой убитых всадников, чьи ноги застряли в стременах. Другие хромали, тяжело дыша. Когда мимо проскакала лошадь, таща за собой убитого улана, Алессандро увидел, как второй с конца самолет сбрасывает бомбы. Они камнем полетели вниз и пробили стену лазарета, в окне которого секундой раньше он видел Ариан. Дом начал складываться, полетела белая пыль, и тут бомбы взорвались. Дом в три раза вырос в размерах, разлетелся на части, а на его месте возник шар оранжевого огня, который завис в воздухе на невероятно долгое время. Но все-таки схлопнулся, и языки пламени заплясали уже у самой земли. Там, где только что стояло здание в два с половиной этажа, теперь остались яростно пылающие руины высотой в какой-то метр. Алессандро пришлось прикрыть руками глаза, чтобы защитить их от слепящего жара.

Самолеты, вновь на бреющем полете, возвращались назад. Летели вдоль колонны, поливая из пулеметов в тех, кто остался в живых. Пули ударяли в землю, в мертвых лошадей, в стены. Только теперь пулеметные расчеты сумели изготовиться и открыли огонь.

Алессандро охватила невероятная скорбь. Наказание было слишком велико. Оно заключалось в том, что Бог бросил его на поле боя и тем самым избавил от смерти.

* * *