Солдат великой войны

– У него не было времени. С возрастом ему становилось все сложнее спускать лодку на воду и бороться с течением, когда оно сильное. Он сейчас такой хрупкий, словно сублимируется.

– Что такое сублимироваться?

– Переходить из твердого состояния в газообразное, минуя жидкое, словно снег на солнце. Исчезает прямо на глазах.

Один из солдат застонал во сне. Похоже, он умирал. Застучал зубами.

– Позови медсестру, – попросил Алессандро, и Лучана выбежала из палаты.

Алессандро опустился на колени и прижался щекой к подушке отца.

– Папа, – прошептал он на ухо старику, – заканчивай с этой ерундой, поднимайся, начинай жить снова, хватит умирать. – Отец внезапно открыл глаза, заставив Алессандро отпрянуть назад, а когда адвокат Джулиани нашел взглядом сына, выглядел он на удивление отдохнувшим и в здравом уме.

– Алессандро, где мы?

– В больнице.

– Какой больнице?

– Святого Мартино.

Адвокат Джулиани огляделся.

– Когда я сюда попал?

– Месяц назад.

– Месяц?

– Да.

– С чем?

– С сердцем.

– Мне кажется, я сплю, но я ведь не сплю, да?

– Ты начинаешь поправляться. Теперь у нас есть лекарство, которое тебе необходимо. Орфео добыл его через армию. Температуры у тебя уже нет.

– Я и не знал, что у меня повышалась температура.

– Как ты себя чувствуешь?

– По ощущениям у меня нет тела. Я плаваю, и мне это не нравится. Я же не пьяный?

– Нет, – подтвердил Алессандро.

– Я такой легкий, словно у меня остались одни глаза… даже не глаза, как будто я стал точкой, из которой могу все видеть. Я же не летаю, правда?

– Ты в кровати. Тело у тебя есть, – Алессандро легонько сжал руку отца. – Чувствуешь?

– Мне давали какие-то таблетки?

– Да, может, дело в них.

– Я не против того, чтобы летать, но скажи им, чтобы больше не давали.

– Хорошо. Скажу.

– Где мама?

Алессандро опустил голову. Потому что на глаза у него навернулись слезы.

– Ее сейчас нет. Она спит. Мы по очереди дежурим у твоей кровати. Лучана здесь, вернется через минуту.

– Лучана, – повторил отец, закрывая глаза. А когда снова открыл, спросил: – Где Лучана?

– Здесь. Вышла в коридор.

– Я думал, ты в армии, Алессандро.

– Так и есть. Приехал ненадолго.

– Обычно никого не отпускают.

– Я должен вернуться. Скоро.

– Я думал, ты умер.

– Папа, я здесь.

Вошла Лучана, за ней – медсестра, которая направилась к солдату, отгородилась ширмой и начала делать то, что положено, невидимая.

– Он очнулся, – порадовал Лучану Алессандро. Отец позвал ее, она его поцеловала. – Папа еще не полностью пришел в себя, но я рассказал ему, что происходит: ему лучше, температура спала, он сможет вернуться домой.

– Который час? – спросил отец.

– Уже вечер, папа, около девяти. Мы побудем с тобой, пока у тебя не пройдет ощущение, будто ты летаешь.

– Это не обязательно.

– Мы так хотим, – ответила Лучана.

– Лучана пойдет домой немного поспать, а я останусь с тобой.

– Я тоже останусь, – возразила Лучана.

– Ты провела здесь весь день.

– Вот что я тебе скажу. Иди-ка домой, немного поспи и возвращайся к полуночи сменить меня. Мне не сложно побыть здесь еще несколько часов, а если ты собираешься не спать всю ночь, тебе надо отдохнуть. Потом проводишь меня домой и вернешься.

– Ладно, – согласилась она. – Позволь мне только умыться перед уходом. – Она повернулась к отцу. Он лежал с полузакрытыми глазами, веки трепетали, словно стали невесомыми. – Я только на минутку.

Оставшись наедине с отцом, Алессандро на секунду замялся, потом нагнулся к нему.

– Папа, ты меня слышишь?

– Да, – отозвался адвокат Джулиани так тихо, что Алессандро повторил вопрос.

– Папа, ты меня слышишь?

– Да, я тебя слышу, – в голосе отца послышалась нотка раздражения, и Алессандро это понравилось: это показывало, что он не сдался болезни.

– Я хочу сказать… – начал Алессандро и замолчал, смутившись. – Я хочу, чтобы ты знал… помнишь, ты читал мне книжку про немецких кроликов, когда мне было два года?

– Каких кроликах?

– Детскую книжку про семейство кроликов в поле… как за ними гнались охотники, их приключения и все такое?

Адвокат Джулиани кивнул.

– Я сидел у тебя на коленях, привалившись к твоей груди. Иногда я засыпал.

– Да, помню.

– Ты читал ее мне, когда возвращался с работы. Еще в рубашке и пиджаке, до обеда. Я прижимался головой к рубашке, и от нее пахло трубочным табаком. Я хочу сказать… Не знаю, как выразить… Это лучшие воспоминания в моей жизни. Таким счастливым я никогда больше себя не чувствовал. Мир казался идеальным.

Алессандро заплакал. Слезы потекли по щекам, как он ни старался сдержаться. Отец протянул руку и сжал руку Алессандро, лежащую на кровати.

* * *