Солдат великой войны

— Тогда позволь мне закончить, и тогда мы будем квиты. Почему он жил в пещере в Тестаччо? Не знаю. Вроде бы ему вполне хватало ума, чтобы перевести миллиард лир на секретный банковский счет в Швейцарии и, отойдя от дел, уехать туда, как поступает каждый итальянец, которому удается украсть такие деньги, и жить в окружении телохранителей, доберманов и грудастых женщин. Но нет, он жил в крохотной каморке, вырубленной в горе глиняных осколков. Любил поговорить о выбеленных костях в долинах на Луне. Может, думал, что ему самое место в горе из костей, и Благословенный придет, чтобы его забрать. Что ж, Благословенный пришел и забрал. В передней стене пещеры были дверь и два окна с яркими желто-пурпурными занавесками, ирисами и одуванчиками. Я никогда не замечаю обувь и занавески, смотрю сквозь них, но эти притягивали взгляд. Стоя у калитки маленького палисадника перед пещерой, я увидел, как он выглядывает из-за одной из этих отвратительных занавесок. Он не знал, что я наблюдаю за ним, и думал, что я его не засек. На лице отражались озабоченность и тревога, как у зверя, который бегал на свободе и внезапно обнаружил, что угодил в ловушку. Мне было видно только четверть его лица, но он постоянно двигался, и в итоге я увидел все. С черными прилизанными волосами, он выглядел шустрым и подтянутым. Я знал, что Орфео стар, но он относился к числу людей, которые и в девяносто могут сделать кувырок назад. Я не сомневался, что с приходом фашизма у нас обязательно будет новая война, и ощущал непреодолимое желание его убить. Выжидал несколько месяцев и отрастил бороду. Ариан ничего не говорила, но без бороды я ей нравился больше. Паоло смеялся. Я пообещал сбрить бороду еще до осени. Под вымышленным именем я вступил в плавательный клуб, расположенный около Тибра. Клуб был ужасный, всегда шумный и переполненный, особенно когда приходили студенты соседнего лицея. В бассейне с семью дорожками иной раз оказывалось до сотни галдящих подростков. В раздевалки набивалось столько народу, что ни один взрослый в здравом уме туда бы и носа не сунул. Меня это устраивало, было частью моего плана. Я пошел посмотреть пещеру, соседствующую с обиталищем Орфео. Она пустовала. Старуха, сидевшая в другой пещере, сказала мне, что насчет аренды надо поговорить с хозяином бара около Маттатойо. Бар обслуживал рабочих скотобойни, и пока я шел к стойке, от запаха меня чуть не вырвало. Официант отправился на поиски босса. «Я клерк с фабрики по производству резиновых изделий, — сказал я боссу, — и работаю в ночную смену. Моя мать получила тяжелую травму, когда перебиралась с баркаса на пристань в Анконе, где мы живем, поэтому больше не может чистить рыбу, и мне приходится ее содержать». «Я-то тут при чем?» — удивился он. «Днем я печатаю наряды для мебельной компании. У них много заказов из Греции, а поскольку мой отец родом из Греции, он говорит на греческом, я тоже немного знаю греческий, и хотя моя пишущая машинка не печатает на греческом, под напечатанным текстом я пишу перевод на греческий». «Зачем ты мне все это говоришь?» — рассвирепел он. Подумал, что я маньяк. Выглядел он как Муссолини. Думаю, сознательно культивировал этот образ. «Моя хозяйка в Трастевере любит спать днем, — продолжал я. Сделал паузу. Я прилагал все силы к тому, чтобы он помнил меня до конца своих дней. — Она говорит, что я не могу печатать у себя в комнате. Я выносил стол на улицу, но там слишком много народу, чтобы работать». Его лицо налилось кровью. Еще чуть-чуть, и он набросился бы на меня с кулаками. Поэтому я перешел к делу. «Мне нужно жилье. Ваши комнаты в Тестаччо идеально мне подходят. Там целыми днями тихо». «А! — Он наконец-то догадался. — Но ты скоро съедешь, — в голосе слышалось разочарование. — Там полно психов». — «Они опасны?» — «Кто знает? Это же ненормальные». «Моя бедная матушка, — вздохнул я. — Мебельная компания хорошо мне платит, потому что ей не нужно арендовать для меня кабинет. Благодаря этому я тоже могу хорошо вам заплатить». Когда я назвал сумму, а она в три раза превышала ту, на которую надеялся хозяин, он побежал за ключом. Чтобы покрепче посадить его на крючок, я заплатил за несколько месяцев вперед. «Надеюсь, твоя мать поправится», — сказал он тоном, доказывающим, что можно снискать расположение даже того, кто выглядит как Муссолини. Я рассчитывал обставить все так, чтобы полиция не стала искать убийцу, во всяком случае активно, а если бы и стала, то искали бы бородатого холостяка с греческими корнями, жившего в Трастевере, работавшего на фабрике резиновых изделий, с матерью которого недавно произошел несчастный случай в Анконе.

— А отпечатки пальцев?