Солдатами не рождаются

Ночью он написал то письмо, из-за которого, надо думать, его теперь вызывали. Начал с того, как теперь, в сорок третьем, снова оказался там, куда к ним в восемнадцатом приезжал товарищ Сталин, а в заключение просил пересмотреть дело Гринько. Написал, что не только знает Гринько по совместной службе, но может подтвердить, что он и в лагерях оставался до конца преданным Советской власти в лично товарищу Сталину. А в самом конце написал: «Дорогой товарищ Сталин! Считаю своим долгом доложить Вам, что комкор Гринько не меньше меня предан Родине и не хуже меня защищал бы ее от фашистских захватчиков. Если Вы верите мне, то нам с комкором Гринько обоим место на фронте, здесь, где я, а если Вы мне не верите, то, значит, нам обоим место там, где он».

Когда перечел эти слова, дрогнул и уже хотел вычеркнуть их, но не дал себе этого сделать и отправил. А когда письмо ушло, несколько ночей подряд, несмотря на усталость, подолгу не мог уснуть и только через неделю пересилил себя и заставил не думать об этом. Решил, как в бою: сколько бы ни взвешивал и ни колебался перед началом, потом, когда пошли вперед, уже поздно вдогонку думать, надо или не надо было начинать.

Когда самолет приземлился в Москве на Центральном военном аэродроме и Серпилин первым спустился из него по лесенке, навстречу ему из подъехавшей прямо к самолету «эмки» вылез высокий майор в золотых погонах с синими просветами и, приложив руку к ушанке, спросил:

— Генерал-майор Серпилин?

— Да.

— Ожидаю вас.

— Там у меня вещи, — сказал Серпилин. — Чемодан и вещмешок.

— Водитель останется и возьмет, — сказал майор. — А мы с вами пройдем к телефону. Тут недалеко.

Майор показал рукой на видневшееся в нескольких десятках шагов двухэтажное в камуфляжных пятнах здание. Серпилин помнил его. Там в январе они вместе с Артемьевым в ожидании вылета грелись у оперативного дежурного.

— Пошли. — Он подавил желание спросить, кому они будут звонить прямо с аэродрома. Вместо этого спросил, искоса взглянув на погоны: — Давно здесь, в Москве, на новую форму перешли?

— Вторую неделю.

Они поднялись на второй этаж, но зашли не в ту комнату, где он когда-то грелся у оперативного, а в другую, с табличкой «Командир части».

— Селезнев у себя? — спросил майор у поднявшегося из-за адъютантского стола лейтенанта.

— На летном поле.

— Мы пройдем, позвоним.

Майор кивнул на дверь в глубине комнаты и, не дожидаясь ответа, властно, как свою, открыл, пропуская вперед Серпилина.

— Сейчас доложу. — Майор подошел к столу с четырьмя телефонами, снял трубку, набрал номер и, целую минуту продержав трубку прижатой к уху, напряженным голосом назвал знакомую Серпилину понаслышке фамилию помощника Сталина. — …Докладывает Рудаков. Генерал-майор Серпилин прибыл. Находится на аэродроме. Есть! Передаю трубку…

Серпилин взял трубку и едва успел сказать: «Серпилин слушает», как услышал хриплый, рассерженный голос:

— Где вы там провалились? Товарищ Сталин о вас спрашивал, а вас нет!

— Сидели, ждали погоды в Рязани, — сказал Серпилин.

— Вот и просидели, — все так же сердито сказал голос. — Квартира в Москве есть?

— Есть.

— Поезжайте на квартиру, сидите и ждите. Безотлучно. Понятно?

— Понятно.

— Передайте трубку сопровождающему.

Так и не услышав ни «здравствуйте», ни «до свидания», Серпилин протянул трубку майору.

— Слушаю, — сказал майор. — Ясно. Есть! Ясно. Есть! — И, положив трубку, посмотрел на Серпилина: — У вас где квартира?

— Около Академии Фрунзе.

— А телефон в ней есть?

— Есть.

— Тогда ясно. А то мне приказано, если квартира далеко или без телефона, везти в гостиницу «Москва». Поехали?

— Поехали, — сказал Серпилин, — только надо проверить. Какой тут из них городской? — спросил он про телефоны и, набирая номер, подумал: «А может, к лучшему, если никто не ответит. Поеду и буду ждать в гостинице».

К телефону долго никто не подходил, и он уже собирался положить трубку, как вдруг незнакомый молодой женский голос сказал:

— Слушаю вас…

— Марию Александровну, — сказал Серпилин.

— Ее нет, она на работе.

— Тогда сына ее.

— Его тоже нет.

— А кто это? — спросил Серпилин, уже догадываясь, кто это.

— Это их соседка, — сказал молодой женский голос. — Может, им что передать?

Но Серпилин ничего не ответил, положил трубку и повернулся к майору:

— Поехали.

Когда вышли, оказалось, машина уже у подъезда и в ней на заднем сиденье лежат вещи. Майор открыл перед Серпилиным переднюю дверцу, а сам сел сзади, рядом с вещами. Серпилин сказал адрес, и машина тронулась.

— Товарищ генерал, хотите газету? — спросил майор.

— Давайте…

Серпилин взял в руки сегодняшний номер «Правды», развернул, даже посмотрел на заголовки, но проехал полдороги, прежде чем заставил себя читать, — все думал об этом звонке, прямо с аэродрома и о раздраженном голосе: «Товарищ Сталин о вас спрашивал, а вас нет…»